Под слезами Бостона. Больше, чем ад

– О да, Панда. – Я снова заключаю ее в объятия, где ей самое место.

– Ты… – Серена робко опускает глаза в пол. – Представлял… меня?

Это говорит та самая девушка, которая стонала подо мной в туалете ресторана. Которая зазывающе смотрела мне в глаза в отражении зеркала, и последнее, что я там видел, – стыд. Его не было тогда. Почему он снова появляется сейчас? Она не должна меня стыдиться.

– Я представлял только тебя. Гребаную тысячу раз. Надо мной, подо мной. Лежа, стоя и сидя. На столе, в кровати, на полу, у стены, в моей тачке. Я представлял, как ты стонешь мое имя. Как прогибаешь спину, а я сжимаю в кулак твои волосы и притягиваю тебя к себе. Каждый раз, когда ты перечила, я представлял, как трахаю тебя. Каждый раз, когда дерзила, я думал, как накажу за каждое слово. Каждый раз, когда ты оказывалась рядом, я хотел только тебя. Всю тебя. – Я обхватываю ладонью ее затылок, запрокидываю голову и смотрю прямо в глаза. Там по‑прежнему отражается стыд, но его уже начала вытеснять страсть. Желание, которое наполняет и меня. – Черт, Панда… – Втягиваю воздух сквозь зубы. – Ты правда не знаешь, насколько сексуальна или просто издеваешься надо мной? Хочешь доказательств? Поверь, я не устану тебя убеждать. Мне слишком нравится это занятие.

Я толкаю ее к стене и прижимаю торсом так, чтобы она не могла даже пошевелиться. Обхватываю ее задницу и забрасываю стройную ногу на свое бедро.

– Чувствуешь? – шепчу в губы и упираюсь мощным стояком ей между ног. – Я завелся от одной мысли о тебе. И так происходит всегда. Только рядом с тобой я чувствую себя малолеткой, которым управляют животные инстинкты. Только рядом с тобой мой самоконтроль летит к чертовой матери. Ты вообще понимаешь, что творишь со мной, маленькая чертовка? – Я сжимаю под платьем ее ягодицы и резко дергаю на себя. Серена звучно выдыхает и задевает грудью мою рубашку. – Если да, то объясни мне, как заполучила власть надо мной? Как у тебя это вышло, Серена? Как так случилось, что я забываю, кто я такой, когда ты оказываешься рядом?

– Ты ошибаешься, Эзра, – шепчет она, не сводя с меня глаз, и я чувствую, как она дрожит. – Я не имею никакой власти. И тем более – над тобой.

– Прикажи, и я сделаю все, о чем попросишь. – Я склоняюсь к ее лицу и провожу большим пальцем вдоль скулы. – Только скажи. И ты увидишь, что я не лгу. – Моя вторая рука пробирается под ее трусики, и Серена пропускает слабый стон. – Все что угодно, Серена. Скажи вслух, и я выполню любое твое желание. – Прохожусь пальцами вдоль ее влажного входа и большим надавливаю на клитор. Серена тут же льнет ко мне еще ближе. – Чего ты хочешь? Скажи. Смелее. – Начинаю массировать промежность, плотнее прижимая Серену к стене.

Я хочу, чтобы она заявила о своих желаниях. Чтобы раскрепостилась. Хочу, чтобы поняла, насколько подвластен ей я. Хочу, чтобы со мной она не стыдилась себя, своих фантазий, мыслей, действий. Чтобы понимала, что я готов на все, лишь бы ей было хорошо. Во всем. Всегда. Я уже однажды передал ей власть на кухне Юджина. Но, видимо, она подумала, что это все шутки. Но сейчас я хочу, чтобы она знала, что я не шутил тогда, как не шучу и сейчас. Я готов быть под ее контролем. Лишь бы она смело требовала еще.

– Серена. – Я касаюсь ее губ своими губами. – Мне продолжать? – Мой палец скользит вдоль клитора и застывает у входа.

– Да… – Чувствую ее сбитое дыхание на губах. – Но только языком. – Она впивается зубами в мою нижнюю губу и оттягивает ее.

Мать твою. Не знаю, отчего член стал пульсировать с такой силой: от ее слов или действий. Но эта смесь подрывает меня изнутри.

Я падаю перед ней на колени и забрасываю ее ногу себе на плечо.

– Хочешь, чтобы я вылизал тебя? – Смотрю на нее исподлобья и целую нежную кожу внутренней стороны бедра.

– Хотела еще в ресторане, – стонет она и запрокидывает голову, когда мои губы продвигаются выше.

– Тебе понравилось тогда, в Новый год, верно? – Я задираю ее платье и вот‑вот оголю шрамы, но Серена тяжело выдыхает и сбрасывает ногу с моего плеча.

– Нет…

Платье опускается обратно вдоль стройных ног, а я медленно выпрямляюсь напротив нее.

– В чем дело? – Я был уверен, что мы уже перешли эту грань. Я был уверен, что она доверилась мне. Неужели я ошибался?

– Я не могу так… – Серена обтягивает платье еще ниже и резко уходит в спальню.

– Как «так»? – Спешу вслед за ней. Я не закончу этот разговор на такой ноте.

– Разве непонятно? – вскрикивает она и разворачивается ко мне лицом. – Тогда было темно, ты был под футболкой. Ты ничего не видел. И я ничего не видела! Если я сама не могу смотреть на себя, то как могу позволить это сделать тебе?! – Глаза Серены наполняются слезами.

– Господи… – Я настигаю ее за два шага и прижимаю к груди. Она снова дрожит, но теперь не от моих ласк. – Клянусь, я убью этого урода.

– Эзра, – всхлипывает она и поднимает на меня взгляд. – Что сделано, то сделано. Ты не изменишь того, что со мной сделал Бриан, даже если убьешь его. Его смерть не изменит меня. Не изменит моего уродства.

– Какого уродства? – Обхватываю ее щеки. – Я не заметил никакого уродства в тебе. Я понял, что урод он. Но никак не ты. Хочешь узнать, что вижу там я?

– Эзра… – отмахивается Серена, но я не выпускаю ее из своих рук.

– Нет, послушай. Я не увидел уродства на твоих бедрах. Не нашел и на животе.

– Эзра, – начинает плакать она.

– Все, что я видел, – это твоя сила. Стойкость, которой завидую даже я. – Ее горячие слезы стекают по моим пальцам, но я продолжаю смотреть ей в глаза. – И когда я целовал тебя там, я думал, чем же заслужил такое доверие. Почему я тот, которому ты разрешила прикоснуться. Почему я, черт возьми, избранный, которому позволено находиться рядом с такой, как ты. Позволено знать твои тайны. Позволено их трогать. Ощущать то мужество, которым обладают единицы на этой планете.

– Эзра… – Чувствую, как она сама прижимается ко мне.

– Я действительно начал считать себя избранным. Благодаря тебе. Благодаря твоему доверию. И если ты думаешь, что я вижу там что‑то кроме твоих достоинств, тогда прострели мне голову, чтобы я перестал так мыслить.

– Как я могу прострелить голову избранному? – Серена улыбается сквозь слезы, а мне хочется обнять ее так сильно, чтобы она ощутила весь трепет, который струится по моим венам. – Ты ведь сам туда себя внес.

– А ты не удалила? – наконец‑то улыбаюсь и я.

– Нет. – Она мотает головой, а я вытираю пальцами ее растекшуюся тушь. – Разве я могу поступить так с тем, кого люблю?

«Кого люблю».

Мощный удар сердца. А потом оно замирает и перестает подавать признаки жизни.

Люблю.

То, чего я никогда ни от кого не слышал. Но услышал от нее.