Цеховик. Книга 13. Тени грядущего

– Ну, как вам сказать… Социалистическая система хозяйствования мне вполне понятна. Она уже проявила себя во всей красе. Реформ в духе китайских коммунистов нам не дождаться, хотя это было бы крайне любопытно, поэтому пощупать собственными руками что такое капитализм весьма интересно. Вы же понимаете, надеюсь, что главное ваше преступление – это не уклонение от налогов, а покушение на основы социализма? Частная собственность в парадигме, отстаиваемой ничего не понимающими в экономике маразматиками, является наиопаснейшим злом.

Он затягивается, прикрывая глаза и на секунду замолкает, пыхая трубкой, а потом продолжает:

– Полагаю, что вся эта ваша потусторонняя экономика вступает в эпоху расцвета. И расцвет этот будет тем более бурным, чем быстрее и трагичнее будет падение экономики официальной.

– Вы считаете, её падение неизбежно? – удивляюсь я.

– Несомненно, как ни печально это признавать.

– И чем, по‑вашему, это падение может кончиться? – спрашивает Большак.

– Думаю, может быть несколько вариантов. От полного распада, до нового этапа превозмогания на фоне усиления террора. Хотя, это уже не поможет. Чистка элит уже не будет эффективной. Образно говоря, даже если собрать всех мужчин страны и объединить их усилия, они не смогут закинуть спутник на орбиту, понимаете? Это грубая иллюстрация, но наглядная, правда?

– То есть, – хмурится Платоныч, – вы думаете, что вывести нашу экономику из пике невозможно?

– Возможно, конечно, – пускает дым Хаас. – Но для этого нужно было бы проявить политическую волю. Причём не сейчас, а несколько лет назад. Производительность труда невозможно поднять до западного уровня лишь усилением трудовой дисциплины и повышением ответственности. Нужно полное техническое переоснащение в промышленности да и в сельском хозяйстве тоже. Деньги надо в технологии вкладывать, а не в поддержание устаревших методов и подходов. Но это не всё. Задача совершенно многоуровневая. Нужно коренным образом реформировать систему планирования. Госплан не справляется, захлёбывается, не вытягивает. Предприятия не могут направлять выручку на приобретение средств производства, поскольку те не являются объектами рынка. Вал опять же, завышение затрат. В общем огромный комплекс задач. Кроме того, экономическая теория не развивается, буксует на непонимании дальнейших задач социализма. Заоблачный коммунизм – утопия, а что делать в настоящей, обычной жизни? Никто об этом не думает, все повторяют устаревшие лозунги, не создавая ничего нового. Я могу вам целую лекцию на эту тему прочитать, и не одну, но мы же не ради этого собрались, правильно я понимаю?

– Думаю, чтение лекций будет довольно важным пунктом в вашей должностной инструкции, – усмехаюсь я. – Но, вы правы, давайте чередовать теорию с практикой. Поэтому перейдём к баранам.

 

Кажется, впервые после моего появления здесь, жизнь входит в колею, переходя от периода бурной турбулентности к планомерному решению стоящих задач. Андропов меня не дёргает, блатные тоже, и Черненко больше не проявляется.

Мы потихоньку налаживаем производство, укрепляем «Факел», готовим первые экспортные контракты на удобрения.

Наташка начинает работать в «Союзнефтеэкспорте». Мы ходим с ней на тренировки и на английский, а также на приватные лекции Хааса. Проходит почти два месяца с нашей первой встречи с ним.

Раза два за это время мы встречаемся с Галиной, раз пять с Платонычем. И мы готовимся к свадьбе. Перенесённая в очередной раз, она уже совершенно точно состоится восьмого августа в Геленджике. Море, дельфины, тёплый ветер, фрукты и крымские вина, пока Горби ещё не вырубил виноградники – это просто прекрасно. И это уже скоро. Мы уже согласовали наши отпуска и отгулы, а также разослали приглашения всем, кого хотим увидеть в этот день.

 

– Егор! – кричит с кухни Наташка. – Ты маму не забыл поздравить?

– Звоню, как раз, – отвечаю я.

Я снимаю телефонную трубку. Восьмёрка, гудок, код города, номер телефона. Там уже веселье. Новые соседи, Гена с Ларисой, коллеги. Жизнь идёт своим чередом, и это здорово.

– Мам, с днём рождения!

Подходит Наташка и тоже её поздравляет.

Потом мы идём на кухню садимся за стол и приступаем к запечённой курице.

– Наташ, протяни руку, – прошу я. – Сделай радио чуть громче.

Она тянется и поворачивает ручку.

…вне всяких сомнений, – доносится из репродуктора, – это одно из самых разрушительных и страшных наводнений в современной истории Китая. На сегодняшний день ещё рано делать выводы и подсчёты, но уже совершенно очевидно, что число жертв будет очень большим…

Точно, это же сегодня!

– Выключи, – прошу я.

На самом деле, знать о трагедии и не иметь возможности предотвратить её – это самый большой минус в путешествиях во времени. Не просто минус, а тяжёлый груз, ложащийся на сердце…

Раздаётся телефонный звонок. Я иду в прихожую

– Егор, – говорит Алик. – Здесь подполковник Постов.

– Постов? – удивляюсь я. – Кирилл Кириллович? Чего хочет?

– Хочет тебя, причём немедленно. Чтобы ты спустился.

– Дай‑ка ему трубу, – говорю я.

– Алло, – звучит скучный голос Постова. – Брагин, спускайся.

– Зачем, Кирилл Кириллович? Что за неоговорённая активность?

– Особые обстоятельства, – холодно отвечает он. – Не дай мне радости войти в твою квартиру с вооружённым отрядом. Давай быстро! Одна нога здесь, другая там. Мухой!

Послать бы его подальше… Очень хочется, только в этом случае получится, что вместе с ним я посылаю и его шефа. А это мне пока ни к чему…

– Наташ, мне надо отлучиться, – качаю я головой.

– Прямо сейчас? – расстраивается она. – Поешь хотя бы! Мы же только начали… Ты далеко, вообще?

«Куда» нельзя, а «далеко ли» спрашивать можно.

– К Андропову.

– Ого…

– Вот именно… Лучше его не заставлять ждать слишком долго…

 

Я выхожу и сажусь в свою машину. Еду в сопровождении двух тачек с мигалками.

– Чувствуете, парни? – усмехаюсь я. – Мы будто в составе правительственной делегации мчимся.

– Точно… Очень важные шишки, да?

– Ага…