Цеховик. Книга 14. Воин света

– Ну, на этом всё. Он кидает, а я тебя предупреждаю, то есть спасаю от лютой смерти. Ты понимаешь, что я на твоей стороне и проникаешься ко мне доверием. План такой. Как тебе?

– Неплохо, – киваю я. – Неплохо.

Подходит Цвет, и я представляю их с Джоном друг другу.

– А эти твои Антип и Мишико знают, что мы с тобой уже встречались?

– Зачем спрашиваешь? Не знают, конечно.

– О чём толкуете? – интересуется Цвет.

– Да, вот…

Я их знакомлю.

– И какой дальше план? – спрашиваю я. – Вот ты вошёл ко мне в доверие, и? Что, мочишь меня или что?

– Нет, решили, что сразу мочить не будем.

– Почему?

– Надо внедриться, как следует изучить структуру и попытаться её потом использовать для себя.

– Ничё так, планы у вас, – качает прищёлкивает языком Цвет. – А мы чё, типа недоумки или что? Почему мы сразу тебе все карты раскрыть должны? То есть мы типа не догоним, что с бутылкой подстава могла быть? Тем более, как я понял она и вспыхнула‑то не по‑настоящему, а так, чисто для проформы.

– О чём спор?

Подходит Ферик.

– Здравствуйте, Фархад Шарафович, – улыбается Джон.

– А‑а… – тянет он. – Красавчик? Здравствуй, если серьёзно.

Ему приходится всё объяснять с самого начала.

– А чтобы вы были более доверчивыми, – говорит Красавчик Джон, – они хотят купить у вас несколько партий дурман‑травы.

– Так мы же не по этой части, – отвечаю я, пристально на него глядя.

– Ну, как… – немного тушуется Джон. – Слава Фархада Шарафовича, как говорится, впереди вас шагает.

Ферику становится неуютно, и он ёжится под моим холодным взглядом.

– Так тут же ничего такого, – разводит руками Джон и улыбается. – Чисто транзит, никто из наших невинных граждан не пострадает. Дети не пострадают. Вообще никто. Вы привозите от своего поставщика в Афганистане, отдаёте нам… Ну, то есть, мне, как человеку Мишико. Не прямо мне, конечно, тут будет небольшая бригада. Ну, и вот, мы уже дальше отправляем по своим собственным каналам в Европу.

– Это что за каналы такие? – хмурюсь я.

Не хватало ещё, чтобы они кого‑то из Куренковских людей для этого использовали.

– Не, тут я пока ничего не могу сказать. Сам ещё не знаю.

– А какова страна назначения?

– Неизвестно пока. В смысле, мне. Потом скажут, если вы подтвердите интерес.

– То есть, у вас есть подвязки на таможне? Или с экспортёрами работаете? Или и то, и другое?

– Говорю же, не знаю.

– Нет, – качаю я головой. – Придумайте что‑то другое, чтобы мы тебе типа поверили. И бригада ваша, если сюда приедет, здесь навеки и останется. Понимаешь меня?

Повисает пауза.

– Ну… – наконец, подаёт он голос. – Ради победы и достижения цели можно ведь и… ну, как бы тактическое отступление допустить.

– Зачем нам это, Джон? Мы и так получим то, что хотим, без вот этих выкрутасов. Нет.

– А какого размера партия? – осторожно интересуется Ферик.

– Пятьдесят кило гашиша, – отвечает Джон. – И пятьдесят героина.

Героин делают в Пакистане, в Афгане для него только сырьё производят, поэтому не так всё просто. Лицо Ферика делается каменным и непроницаемым, он прикрывает глаза. Пытается закупориться, чтобы невозможно было понять, что у него на уме. Но я его насквозь вижу.

– Нет, Джон, – повторяю я. – Ни гашиша, ни герыча, ни кокоса и ничего другого. Нет и точка. Каждый, кто приедет сюда от ваших, будет уничтожен. Завалим наглухо. По вашим правилам никаких игр не будет. Если хочешь после всего работать с нами, будешь делать, что я скажу уже сейчас. Не хочешь – досвидос. Никто не держит. Капито?

– Всё‑всё, чего ты горячишься? – поднимает руки Джон. – Понял я, понял. Нет значит нет. Хотя зря, вариант беспро…

– Я же сказал, по‑моему! – перебиваю я.

– Да, да, всё понятно. Чего ты кипешуешь, Бро? Я же говорю, я тебя понял.

– Да, – соглашаюсь я, – ты так говоришь. Но ты не выглядишь, как человек, который действительно всё понял.

– Бро, я понял, – подтверждает свои слова Джон. – Мне всё ясно. Ты не хочешь иметь ничего общего с наркотой. И с нашими людьми – тоже.

– С бойцами я может и познакомлюсь, – соглашаюсь я. – Но вряд ли им это понравится. Так что, давай обойдёмся безо всей этой херни.

Ферик не произносит ни слова, Цвет тоже, но он, хотя бы, не превращается в мраморную статую с застывшим взором, а, напротив, наблюдает за происходящим с большим интересом.

Если честно, я пока не знаю, нужен он мне или не так уж, чтобы очень. Надо понаблюдать, присмотреться, подержать рядом, но не открывать карты, не давать никакой инфы и бл*дь, я сказал, никакой наркоты!

Примерно такое заключительное слово я произношу, когда Красавчик Джон, как его назвал Ферик, уходит.

– Фархад Шарафович, мы друг друга поняли?

– Сколько можно, Егор! Я же сказал!

– Вообще‑то нет, вы ничего не сказали. Если вам не даёт покоя слава Эскобара и других колумбийских наркобарыг, я вас держать не стану. Идите и делайте, что хотите. Но, поверьте, продлится ваша карьера не очень долго. Не из‑за меня, разумеется, я‑то не угрожаю, просто предвижу. Понимаете?

Он досадливо машет на меня рукой и на этом дискуссия о запрещённых веществах завершается.

– Не нравится мне этот Джон, – говорит Цвет. – Не пойму, в чём дело, но не нравится. Есть в нём что‑то гнилое. Больно хитрожопый. Да и вся ситуация в целом странная. Посылают кента, чтобы втёрся в доверие. Ладно, хорошо. Но вообще‑то, что им от нас надо? Чтобы мы сдохли, по большому счёту… Зачем тогда втираться? Что? Я имею в виду в чём смысл всего этого для Антипа и Мишико? Но ладно, раз ты говоришь, присмотримся, понаблюдаем.

– Решать тебе, в конце концов, – говорю я Цвету. – Тебе с человеком работать, когда мы территорию подчистим.

– Посмотрим, – качает головой он. – Посмотрим.

После казино я еду в ЦК на встречу с Новицкой и Скачковым, но перед этим успеваю пересечься с Анжелой Степановной.