Цеховик. Книга 14. Воин света

– Анжел, ты чего светишься вся? У тебя не день рождения, случайно?

– Нет, – загадочно улыбается она.

– А чего тогда красивая такая? Точно коржик не хочешь?

– Нет, ну если ты на мне экономишь, то ладно, купи коржик. Но если не слишком стеснён в средствах, лучше всё‑таки эклеры.

– Разорение с тобой, – шуточно ворчу я и беру целых пять штук.

– В общем, гражданин Брагин…

– Эй‑ей, чего это гражданин‑то? – грожу я ей пальцем. – Что за манера общения? У тебя, Анжелика, профессиональная деформация возникла, судя по всему. Надо тебя к психотерапевту командировать, на реабилитацию.

Она заливисто смеётся.

– Хохотушка. Хи‑хи поймала?

– Ой, до чего же ты смешной, честное слово, Егор Брагин.

– Здрасте‑пожалста. Ещё и смешным обозвала. Ну, рассказывай уже, не томи.

– Пока рано рассказывать, но могу сказать, что всё хорошо.

– Нет, Анжелка, ты меня не зли, пожалуйста, – сержусь я. – Не забывай, кто твой наниматель. А то дам тебе по одному месту, будешь знать.

– В общем, меня вызывал, – она понижает голос и оглядывается по сторонам, – Чурбанов. И дал задание. Ну, до суда, разумеется мы дело не доведём, тема скользкая, сам знаешь, но, как я понимаю, главное, оказать моральное давление, да?

– Да. Как ты продвигаешься, отчитайся, пожалуйста!

– Хорошо пошло. Я встретилась уже с некоторыми девушками, которые ушли с предприятия из‑за домогательств Зевакина. Они на удивление активно сотрудничают и дают информацию. И с ныне работающими начинаю взаимодействие. Так что будет у тебя куча показаний, можешь радоваться.

– Молодец. Я тебе ящик эклеров куплю… Хотя нет, ты тогда растолстеешь…

– Егор! – сразу делается она серьёзной.

– Ну, а что ты думаешь? – пожимаю я плечами. – Злоупотреблять нельзя, а то и ойкнуть не успеешь, как превратишься в пышечку. Поэтому я тебе выплачу обалденную премию.

– Сколько? – прищуривается она.

– А сколько хочешь?

– Прямо премию?

– Ну…

– Рублей пятьдесят хотя бы… а то мне надо купить кое‑что.

– Будет, – обещаю я с усмешкой. – Поверь мне, больше будет, ты довольна останешься.

Впрочем, она и так довольна, замминистра лично принимал и задание давал. Я оставляю её в кафетерии и несусь дальше.

 

Новый кабинет Ирины Викторовны явно попросторнее предыдущего.

– Ну что, Ириш, как дела? – чмокаю я её в щёку. – Жизнь прекрасна, да? Согласна? А то ли ещё будет…

– Ага, – кивает она. – Если честно, как тебя встретила, всё закрутилось с невероятной силой. Наверное, ты мой талисман. Или волшебная палочка… Как там Аманда Лир поёт помнишь?

– Помню, конечно. Я энигма, тайна и тот единственный, кто может всё? Ты, кстати, похожа на Аманду Лир.

– Фу, – хмурится Ирина. – Говорят она на самом деле мужик.

– Врут. И она действительно почти такая же красотка, как и ты.

– Ладно, леший с ней, давай тогда делом займёмся.

– А Скачков?

– Придёт сейчас. Садись…

Вскоре действительно приходит Скачков и мы часа два совещаемся, готовясь к встрече с начальником ГлавПУРа. Прерывает нас звонок Гурко. Поговорив с ним, Ирина недовольно качает головой:

– Почему‑то я не удивлена, – говорит она.

– Что?

– Догадайся с первого раза! Гурко просит, чтобы ты подъехал прямо сейчас.

– Что там за надобность такая?

– Не отчитывается передо мной твой дружок.

– Мой дружок? – качаю я головой. – А кто с ним на свадьбе отплясывал? Не припоминаешь?

– Я припоминаю, – усмехается Виталий Тимурович.

– Так, будьте джентльменами, товарищи, – грозит она пальцем. – Не злоупотребляйте воспоминаниями.

 

– Слушай, Егор, – говорит Гурко. – Горбачёв меня замучил уже. Во‑первых, он хочет с тобой дружить. Сейчас многие этого хотят, но он всё‑таки секретарь ЦК, а это не тяп‑ляп, не правда ли?

– Серьёзно? – удивляюсь я. – Это странно.

– Чего странного? Ты вон от Андропова не вылезаешь и к генеральному ездишь. Сам‑то он раз или два один на один с генсеком встречался. А ты и от него не вылезаешь, можно сказать.

– Ясно. А что во‑вторых? Есть ещё и во‑вторых, я правильно понимаю?

– Есть, да. Он страшно разозлился или обиделся, не знаю чего больше, что ты его на свадьбу не позвал. Так что ты подумай, как безболезненно для его самолюбия этот вопрос осветить.

– Новицкая сказала, что вопрос срочный. Неужели действительно?

– Нет, не прямо срочный, просто мне сейчас уходить нужно, и я решил тебе поскорее сказать, чтобы ты не затягивал с решением. Зачем тебе враги? Лучше иметь друзей. Ты уж поверь, это я тебе с полным знанием дела говорю. Друзья лучше врагов. Правда, есть деталь. Враги тебя не предадут, понимаешь, да, что я имею в виду?

– Понимаю.

– Ну, и забеги к нему, чай не переломишься. Так что давай, а мне пора уже.

Я забегаю, но на месте его не застаю, поэтому переношу объяснения на другое время. Решаю съездить в прокуратуру. Лучше, пожалуй, не доводить отношения до обострения. Поэтому сажусь в машину и отправляюсь на Новокузнецкую 27.

Кроме заявления потерпевшего, собственно говоря, ничего у следствия на меня нет. А у меня всё‑таки имеется алиби. Так что еду я со спокойным сердцем.

Мне приходится долго ждать, пока удаётся разыскать Катюшина. Находиться в этом казённом доме не так уж и приятно, честно говоря, и я уже собираюсь уходить, но он появляется.

Спускается и выглядит ужасно удивлённым.

– Смотри‑ка, – качает он головой. – Сам пришёл. Неужели совесть пробудилась? Ну, что же пойдём.

Мы проходим в его кабинет, в котором стоит три рабочих стола, но других сотрудников не видно.