Давай поспорим

– Вид у тебя подозрительный, – не торопясь скрепить пари благородным рукопожатием, недоверчиво сощурилась я. – Считаешь, у некромантов больше шансов?

– Не больше, чем у боевиков, – уверил Киран. – Но ты еще можешь передумать.

И снова он подозрительно улыбнулся, как будто что‑то замышлял. Я решила, что никогда не доверяла парням в серых одеждах, умеющим воскрешать зомби, и начинать в такой ответственный момент не планировала. Мы скрепили наш спор рукопожатием.

В течение недели Киран не появлялся, но и забыть о пари не позволял. Во вторник на ручке двери в общежитии меня дожидалась матерчатая сумка. В ней лежала сохраняющая тепло артефактная кружка черного цвета и со скрещенным оружием боевиков на плотной крышке. Никакой записки в сумке не было, но дурак бы понял, что Киран Зейн решил подарить мне набор болельщика.

В среду появилась другая сумка из службы доставки академии с фанатской черной футболкой размером на крупного парня. На груди была вышита эмблема боевого факультета, а на спине – крупный номер «99» и имя «Колдер Найт». В общем, меня записали в фанаты полузащитника «Непобедимых драконов».

– Да ладно… – недоверчиво пробормотала я.

Днем позже на ручке висела очередная матерчатая торба. На этот раз с эмблемой платной прачечной в виде ведерка с летящими в разные стороны жизнерадостными пузырями, словно в самом ведерке случился мыльный взрыв. В сумке лежала форма болельщицы из команды поддержки, короткая юбка и цветастый топ.

Задохнувшись от возмущения, я швырнула одежду на кровать и выхватила из учебной сумки планшет. Хотела написать Зейну, чтобы он сам нарядился в коротенькую юбчонку: достала стилус, расчехлила язвительность, придумала парочку едких фраз, не содержащих названия растений или зелий… и поняла, что магадрес планшета Кирана я попросту не спросила. Без этого ценного знания ни одного сообщения не отправишь.

Значит, придется ему выслушать претензии лично!

Скомканная форма была засунута обратно в сумку. Я натянула куртку и направилась в спорткомплекс, в котором во второй половине дня всегда шли тренировки по магболу. На улице царили грязноватые сумерки, в конце ноября наступающие сразу после обеда. Первые сугробы были низкими, возле стволов деревьев еще темнели проплешины с опавшей листвой, но землю по большей части покрывало снежное одеяло и ощущался приход зимы.

На развилке дорожек стоял столб с деревянными указателями. Одна стрелка направляла в сторону спорткомплекса, другая – на учебное кладбище. Каждый сентябрь старшие курсы подшучивали над новичками и переставляли указатели. Народ косяками несся прямиком на кладбище… Встречался там с местной нечистью, знакомился с жителями склепов. Особенно впечатлительных сразу от кладбищенских могилок приятели оттаскивали в лечебницу на откуп целителям‑практикантам.

На арену с восходящими трибунами для болельщиков и зрителей я вошла в самый разгар тренировки. Обычно поле представляло собой опасную полосу препятствий: грунт проваливался вместе с игроками, вылезали из‑под земли зыбучие пески, вырастали каменные стены. Каждое препятствие мешало игроку добраться с мячом до щита противника и забить победное очко.

Сегодня игровое поле, закрытое гасящим магию куполом, представляло собой ровную прямоугольную площадку с газоном. Игроки перебрасывались мячами, менявшими внешний вид в зависимости от преобладавшей в спортсмене магии. На краю арены занимались акробатикой девушки из группы поддержки.

Встав у кромки поля, я стала высматривать среди парней Кирана, но не нашла. Возможно, он пропустил тренировку или просто успел спрятаться в раздевалке. Какое коварство! Ведь я по снегу и холоду добиралась до арены, чтобы высказать, на какую часть тела ему следует натянуть короткую юбчонку.

Пришлось идти к девчонкам из группы поддержки. Они знают об игроках побольше остальных (даже то, что знать не следует) и наверняка укажут, в какой стороне искать Зейна. Пирамида из болельщиц распалась в разные стороны. Девушкам дали короткий перерыв.

Не успела я открыть рот, чтобы спросить про Кирана, как высокая фигуристая блондинка рявкнула:

– Отбор в команду поддержки проходил в сентябре!

Немедленно захотелось предложить успокоительных капель. Ей явно не помешает «противозверин». Отличная штука, между прочим! Десять капель и три дня в состоянии гусеницы: ешь, спишь и окукливаешься. Но от щедрого причинения добра я удержалась и попыталась выяснить:

– А где мне найти?..

– Присс, она ко мне пришла! – Яркая рыжеволосая болельщица, легкой походкой, словно не прыгала на тренировке пару часов, направилась в мою сторону. – Это доставка из прачечной.

В каком смысле? Нет, меня называли по‑разному, но доставщицей? Я в недоумении посмотрела на сумку. Эмблема с ведерком на матерчатом боку заиграла новыми смыслами. Выходило, что в прачечной перепутали комнаты и повесили сумку с чужой одеждой на ручку моей двери. А я‑то едва не попыталась упаковать мужественного парня в одежду для девочек!

– Не знала, что вы до арены вещи доносите, – призналась рыжая, забирая у меня сумку, и заглянула внутрь. – А почему форма комом?

– Претензии не принимаются, деньги не возвращаются! – по привычке дала я понять, что если результат не устраивает, то прикуси язык и сострой довольный вид.

– В смысле? – искренне изумилась девушка. – Вы же всегда переделываете, если что‑то не понравилось.

– Вообще, ты права, – согласилась с ней, припомнив, сколько раз сама пользовалась этим, несомненно, глупым правилом. – Твою форму по ошибке повесили на ручку моей двери. Я все равно шла к Зейну и заодно тебе занесла вещи. Можешь не благодарить. Просто сумку в прачечную верни, а то они в счет потом включат.

Рыжая благодарить меня и не собиралась. Хотя могла бы!

– К слову, ты знаешь, где он сейчас? – спросила я и выразительно изогнула брови.

– Кто? – не поняла она.

– Киран Зейн, к которому я пришла, а в итоге доставила тебе сумку из прачечной.

– Понятия не имею, – искренне ответила рыжая. – Его выставили из команды на прошлой неделе. Говорят, на выходных Зейн приходил на арену, но до тренировки его не допустили. Отправили в общественный зал с силовыми тренажерами.

– И за что его выставили? – уточнила я. – Тренеру нахамил?

– Наверное, какой‑нибудь экзамен провалил. Как повысит средний балл, так вернется.

– Ага, ясно, – кивнула я в большой задумчивости и неловко улыбнулась: – Хорошо поболтали. Заходи за растиранием от растяжений. Я на четвертом этаже, если что, живу. На двери обычно табличка «не беспокоить», но ты не стесняйся и беспокой. Сделаю хорошую скидку…

– Молли, ты идешь? – позвали девушку.

Рыжая быстрой, летящей походкой отправилась следом за подругами по команде, а я в большой задумчивости вернулась в общежитие.