Демон во плоти

Это объяснялось экономией земли, в пределах защищенного стеной периметра, дороговизной камня и строительного леса и новым веянием в архитектурном стиле, основанном на гениальном наблюдении некоего Бонифация Клаудия. Бывший держатель придорожного трактира, однажды поскользнулся на арбузной корке и лежа на спине долго разглядывал, как скворечник, прибитый на крыше его трактира, подпирает плывущие облака. Размышляя то, о облаках, то о скворечнике, он вдруг ясно увидел идею. Недолго думая, он продал трактир и купил клочок земли в центре города. Измерив его шагами вдоль и поперек и убедившись, что кроме платного сортира на нем ничего построить не выйдет, он осуществил свой план строить не вширь, а… вверх. И это было поистине гениально! Инновацию в градостроительстве оценили, подхватили и понесли другие домовладельцы. И вот уже то тут, то там, как грибы после дождя, в Сакросолисе стали вырастать небоскребы.

Громоздящиеся друг на друге монструозные конструкции скребли не столько небо, сколько соседние постройки, поскольку строились людьми, даже не подозревающими о инженерных расчетах. Однако они обладали энтузиазмом и предприимчивостью, и почти всегда успевали добавить угрожающим рассыпаться шатким сооружениям, дополнительные опоры, растяжки и противовесы.

Надо ли говорить, что съем жилья в пентхаусе, приравнивался к смертельному риску однажды навернуться и убиться насмерть, а потому стоил очень дешево. Хотя были и такие домовладельцы, которые, наоборот, заламывали баснословную цену за тот же самый риск, продавая его под соусом «необычайно волнующих ощущений, способных придать пикантную остроту рутине жизни». Узкие переулки, где все это громоздилось, сами по себе словно сплетенные из змеиных тел, мотались и причудливо завивались в непостижимую геометрию, от которой голова еще больше шла кругом.

Множество подвесных мостиков, качающихся платформ и массивных корзин с щебнем, поддерживающих отчаянно шатающиеся небоскребы, придавали городу не только неповторимый облик, но еще несколько вполне функциональных уровней и дополнительных коммуникаций. Они использовались в основном мальчишками, доставщиками фастфуда, ворами, горе любовниками и прочими любителями бега по крышам.

Каждый уголок этого города скрывал в себе отдельный мир, полный контрастов и неожиданностей. В одном месте раскинулся земляничный фруктовый рынок, переливающийся всеми оттенками красного и розового, наполняя воздух сладковатым и приторным ароматом разных оттенков свежести. Лишь на несколько шагов от него, скрытая в тени, находилась мрачная забегаловка, где гоблины, бросая на прохожих подозрительные и настороженные взгляды, тщательно мешали в котлах нечто напоминающее суп из лягушек.

Воздух Сакросолиса был наполнен ароматами специй, пережаренного мяса, нечистот, старой книжной пыли и особым оттенком магии, который бывает только в местах, где мир естественных законов сдает свои позиции в пользу непостижимого творчества, предприимчивости и самобытных фантазий. Это был аромат возможностей, которые могли удивить, испугать или привести в восторг, но никогда не оставить равнодушным.

В Сакросолисе все было возможно. От картежного клуба, где играли на волшебные артефакты, до борделя, где за витриной порхали обнаженные феи, а в глубине его недр притаилась горгона или тихого дворика, где заботливый тролль выращивал ароматные розы и писал философские трактаты.

На Треугольной площади куда так или иначе сходились все улицы, возвышалась академия магии, которая, несмотря на свое амбиции, напоминало скорее, неуклюжую свинью, решившую подремать в оградке, стыренной из городского кладбища и пускающей мыльные пузыри. А, пересекая небольшой мост через мутную сточную канаву, можно было увидеть недалеко ушедшую от нее в плане нелепой помпезности, похожее на склеп с горгульями здание инквизиции. Его мрачные монахи, облаченные в темные одежды, вечно казались недовольными, бросали на прохожих тяжелые взгляды и шепчась между собой, подозревали всех вокруг в ереси.

Этот город жил своей жизнью, поглощая и переделывая под себя всех, кто решился здесь обосноваться.

Следуя за Эльзой, Марк не мог оторвать глаз от впечатляющего хаоса города и восхитительного упругих ягодиц своей нечаянной спутницы, которые магнетизировали его не меньше, чем город. Просто красоты Сакросолиса он видел уже не раз, а вот с девушкой, одетой в узкие, так красиво облегающие ее круглую попку штаны, он общался впервые, а потому даже не знал о чем с ней поговорить.

– Знаешь, Эльза, – откашлялся он, и ускорил шаг, чтобы догнать ее и отвлечься от созерцания прекрасного вида, – У нашего города есть свой особый шарм. Все эти перекошенные дома, крыши, которые кажется, что вот‑вот свалятся, и необычные надписи, и фигуры, украшающие фасады…

– Да, Марк, – удивленно взглянула на него Эльза, но поддержала игру: – Похоже, создатели города принимали «кривизну» за искусство. Смотри, вон та башня словно подпрыгивает, будто хочет дотянуться до неба, а вот эта крыша, похожая на драконью задницу, решила, что ей лучше провести время на земле!

– Ну так это же гномий трактир, «Веселый Дракон». – Рассмеялся Марк, – Он растет не вверх, как другие, а вниз. Знаешь, там несколько уровней уходят под землю. Десять или пятнадцать – кто его знает – людей туда не пускают. Ходят слухи, что это натурально дракон, спикировавший однажды с неба и воткнувшийся головой в землю. Там, в самом низу, находится тайная кузня, горном которой и служит его огнедышащая пасть. А вот на первом ярусе, который для всех … эээ… получается в заднице, вполне сносно кормят всех подряд. Мы с приятелями частенько там харчевались. Эх…

Марк опять взгрустнул, осознав, что былое веселье, пьянки и шалопайство с его друзьями‑студентами, остались за запертыми дверями академии. Неужели опять придется ловить и продавать рыбу? Его передернуло.

– Да не унывай ты так! – ткнула его кулаком в бок Эльза и подмигнула, – Все еще наладится, вот увидишь!

– Хорошо бы… – Вздохнул Марк. – Помоги ка…

Взявшись за кованные кольца и упершись ногами в специальный выступ, они потянули вдвоем довольно массивную дверь, и зашли в «Веселого Дракона». Им в нос сразу ударил густой аромат жаркого, специй, гномьего пива и сернистых газов, отчего вероятно и возникала ассоциация с задницей.

Внутри же заведение выглядело как самый обычный трактир: неровные деревянные стены и столбы подпирающие крышу, грубые столы и стулья; медленно покачивающиеся на цепях под потолком люстры; барная стойка с большим металлическим зеркалом из искусно подогнанных металлических листов разных оттенков, отражающим ряд бутылок и кувшинов, обманчиво делая их ассортимент в два раза больше; винтовая лестница с угрожающей табличкой «Только для гномов», ведущая на нижний ярус.

За барной стойкой стоял толстый, или нет, скорее кряжистый, человек, вернее гном. Путаница возникала потому, что он был слишком высок для гнома. У него было обветренное лицо, синие глаза, густая красная борода и полосатая тельняшка. Это был хозяин таверны, Хюгард. Он был известен своим добрым сердцем, громким смехом и сильными руками, которыми с удивительной легкостью смешивал любые коктейли или, при необходимости, вышибал дух.