Десять писем

– Тогда пойду выпью. – Легко принял он мой отказ.

Я собрала все шары с помощью деревянного треугольника. Воинственно натерев кончик кия, я склонилась над столом, чтобы максимально эффектно разбить пирамиду ударом в лоб. Напутствия Криса не пролетели мимо моих ушей. Приготовившись совершить свой коронный удар, я задержала дыхание.

– Как думаешь, Нейт, они расстроятся, если я приму участие? – я замерла. До боли знакомый мужской голос был насквозь пропитан насмешкой.

– Я думаю, очень даже, – рассмеялся Нейт. – Но ты всегда можешь стать благородным и не играть на деньги.

Повернувшись на звук этого голоса, я точно знала, что увижу. Точнее, кого. Он стоял посреди комнаты и открыто насмехался над двумя парнями, играющими в нелепые бои на приставке. Элфорд, не вставая с дивана, воодушевленно рассказывал ему, какие у него большие шансы на победу, прижимая к себе захмелевшую Трис.

– Нет кайфа в победе над дебютантами, Нейт. – Скривился новый участник этого вечера. – Где Энди? Надеру ему зад, – сказал он, предвкушающе потирая ладони и осматривая пространство комнаты.

Опершись правой рукой о стол, я прислонила кий к левому бедру и стала ждать, пока его взгляд найдет мой. И он нашел.

В тот момент, когда наши взгляды столкнулись, и Джеймс Уильямс понял, кто перед ним стоит, казалось, время остановилось. Сначала его лицо ничего не выражало. Его взгляд мазнул по мне, как по предмету интерьера. Но когда его мозг зафиксировал знакомое лицо и запустил соответствующие химические реакции в черепной коробке, его глаза неотрывно впились в мои. Я стояла в нескольких метрах от него и видела, как его брови удивленно поползли вверх, а расширенные до невероятных размеров глаза не поверили тому, что видят. Помешкав буквально мгновение, парень в пару‑тройку шагов преодолел расстояние между нами и, крепко схватив меня за плечи, притянул к себе.

– Черт, скажи, что ты настоящая, – прошептал он мне в ухо. Я уткнулась ему в шею и невольно вдохнула аромат его кожи. Что‑то терпкое и совсем чужое. Я попыталась отмотать пленку памяти и вспомнить, что я испытывала пять лет назад. Пустота. Я совсем не помнила запах человека, с которым была неимоверно близка когда‑то.

«Близка только физически», – решило поумничать выпившее создание внутри меня.

Джеймс отстранился и выжидающе посмотрел в мои глаза.

– Настоящая, – сказала я и, отступив на шаг, положила кий на стол. Его разочарование дало понять, что от его внимания не укрылось мое желание держать дистанцию.

Я всегда сравнивала его с братом. Они дружили с самого детства и были максимально разными. Алекс обладал сдержанной, неприступной красотой, а душа, наполненная до краев прочным льдом, колола меня своей ненавистью и презрением. Джеймс, наоборот, страстный и горячий, как пламя, никогда не мог скрыть от меня своих истинных эмоций. Он врывался в мою жизнь, когда считал нужным, и переворачивал в ней все вверх дном. Наши отношения были похожи на пожар, расползающийся быстро и неистово. Но стоило только ветру поменять направление, как огонь следовал за ним. И именно эта переменчивость сыграла не в его пользу. Я ему доверяла, но не любила.

– Поговорим? – предложил Уильямс, неоднозначно пробегая взглядом по моим ногам. Я согласилась, молча кивнув. Он завел меня на третий этаж, аргументируя это необходимостью приватного разговора и, закрыв дверь на замок, повернулся ко мне.

Джеймс изменился. Он повзрослел и похудел. Черты лица заострились и стали более мужественными. Нос, претерпевший изменения благодаря моему доброму сводному брату, придавал оттенок суровости, а глаза цвета топленого шоколада, которые вызывающе темнели, когда он злился или был возбужден, сейчас смотрели настороженно.

– Когда ты вернулась? – первым нарушил тишину он.

– Вчера.

– Охренеть, – выдохнул бывший, нервно проведя рукой по темным кудрявым волосам. Он ненавидел свои вьющиеся волосы и старался максимально коротко остричь их. Я же любила их и после очередного секса, разнеженная и уставшая, поочередно наматывала его кудряшки на палец.

– Я не знал.

– Никто не знал.

Он подошел ко мне ближе, пристально рассматривая мое лицо.

– Ты вернулась насовсем?

– Пока не знаю. Все будет зависеть от здоровья Ричарда и решения Алекса.

В его глазах что‑то мелькнуло и пропало. Я не успела понять, что именно.

– Мы больше не дружим, – признался Джеймс. – Он так и не простил мне тебя.

Я этого не знала. Я надеялась, что они сохранят свою дружбу, учитывая, что она началась с младших классов и продолжалась на протяжении многих лет. Но Алекс – очень сложный человек. Я не уверена, что он вообще способен на прощение.

– А что у тебя с ним? – прервал он мои размышления.

Я вопросительно приподняла бровь. А что у меня с ним?

– Он все так же не выносит моего присутствия, ничего не поменялось.

– Да брось, Ви, он всегда был к тебе неравнодушен, – с жаром сказал Уильямс.

– Джеймс, он не выносит, когда фамилию Миллер полоскают в грязи, – сказала я, твердо смотря ему в глаза. – Он меня наказал.

Или спас?

– Меня до сих пор наказывает, – как‑то устало ответил парень.

И положил руки мне на талию.

– Не будем о нем. Я так скучал, ты не представляешь, – прошептал Джеймс, скользя губами вдоль моей щеки.

Внутренняя стерва набычилась и гордо вскинула подбородок, показывая всем видом свое полное несогласие. Его губы продолжили путь ниже и нежно поцеловали уголок моего рта.

– Ты все так же пахнешь ванилью, – и я почувствовала его улыбку.

Мои мысли заметались. Его тело так тесно прижималось к моему, а виски в крови дирижировал мной, как оркестром, и мне захотелось ощутить тепло когда‑то родного тела. Я приблизилась к его лицу и медленно провела языком по его губам, слегка прихватывая зубами нижнюю. В ответ на мою маленькую манипуляцию он до треска костей сжал руками мою талию, и я в самом первом ряду могла наблюдать, как тягучая карамель густела, превращаясь в твердый горький шоколад. Больше не раздумывая ни секунды, он обрушился на мой рот глубокими, жадными поцелуями. Пока его язык безжалостно сражался с моим, его руки собственнически блуждали вдоль моего тела. От Уильямса пахло алкоголем, мятной жвачкой и табаком.

Поцелуй из жадного и страстного перерос в более чувственный и нежный. Запустив пальцы в его волосы и сжав их у корней, я оттянула его голову назад и проложила дорожку легких поцелуев вдоль шеи. Солоноватый привкус кожи осел на языке.

Это было хорошо. Даже страстно. Но уже не то.