Десять писем

Рука, сжимающая мою ягодицу, переместилась вперед и очень самоуверенно расстегнула мне пуговицу на шортах. Ширинка сразу поползла в стороны. Он уже готов был залезть мне в трусы, но я накрыла его руку своей, останавливая от необдуманных поступков прежде всего себя. Джеймс отстранился и непонимающе посмотрел мне в глаза. Опустив руки и не желая ничего продолжать, я отошла от него на несколько шагов. Под его горящим взглядом я пригладила растрепавшиеся волосы и уже хотела озвучить ему тысячу причин, почему мы это не сделаем, как почувствовала вибрацию в заднем кармане шортов. Высветившееся на дисплее имя заставило мое сердце тревожно сжаться.

– Чтобы в течение часа была дома, – раздался страшно спокойный голос Алекса в динамике устройства. Я крепче сжала пальцами прохладный металл корпуса, не зная, как поступить. Нахмуренный взгляд Уильямса нисколько не спасал ситуацию. Очевидно, он чувствовал мое взвинченное состояние и молча взирал на меня, стоя посреди комнаты.

– Алекс, – начала я, и лицо Джеймса сразу помрачнело. – Я … – Но он перебил меня.

– Если не явишься в указанное время, я приеду и лично сопровожу тебя домой. Поверь, этот вариант ты была выбрала в самую последнюю очередь. – Голос оставался на удивление спокойным и размеренным, но все мои инстинкты истошно вопили о грядущей угрозе, талантливо скрытой за маской невозмутимости.

– Я приеду. – На что сводный брат просто положил трубку.

– Видимо, тебе пора, – непонятным для меня тоном произнес Уильямс, отходя к окну. Он молча стоял и смотрел во двор, откуда раздавались женские крики и смех.

– Да, – сказала я, вытирая губы и застегивая шорты. Меня напрягало, что он стоял ко мне спиной. – Все в порядке?

– Да. – Джеймс повернулся в мою сторону. – Мы поговорим в другой раз. А сейчас тебе нужно ехать. Не стоит его злить.

– Не стоит злить, – тупо повторила я.

– У нас контракт, подписание которого очень сильно зависит от его решения, – попытался оправдаться Уильямс. – Я не хочу с ним портить и деловые отношения тоже, даже из‑за… – он замолк, окончание фразы давалось ему с трудом.

– Даже из‑за меня, я поняла, – закончила я за него.

Он молчал.

– Всего хорошего, Джеймс. – Я пошла на выход, но уже возле двери обернулась и спросила: – Зачем ты рассказал ему?

Он нахмурился, не совсем понимая, о чем речь.

– О нас. Как он узнал? – уточнила я.

Уильямс понял. Нервно проведя рукой по волосам, он вздохнул.

– Ты думала, что это я? Я ничего не говорил, он установил за тобой слежку и узнал все сам.

Я шокированно молчала.

– Мы обязательно все обсудим, я обещаю, – серьезно сказал он.

Нечего было обсуждать. Я молча вышла из комнаты.

По дороге домой я испытывала смешанные ощущения от сложившейся ситуации. Я только сейчас, кажется, осознала, какой властью стал обладать мой брат. Раньше Джеймс никогда бы не повел себя подобным образом. Теперь он боялся последствий, и от этого становилось не по себе. Слежка стала еще одним ударом. Если Алекс и сейчас следил за мной, то он самый настоящий псих. У меня не было на него никакой управы, и это открытие стало тревожить меня еще больше.

Я уговаривала себя, что все дело в репутации. Что Ричард, что Алекс были одержимы ее чистотой, последний даже в большей степени. Складывалось ощущение, что он, прикрываясь добрыми намерениями, всячески пытался усложнить мою жизнь. Он до сих пор не мог простить мне годы моей неуправляемости. Сводному брату с трудом удалось сохранить мое лечение в тайне. Не удивлюсь, если в болезни его отца, по его мнению, виновата тоже я.

Пока навязчивые мысли в моей нетрезвой голове устраивали «Формулу‑1», я накручивала себя все сильнее. Тревога сплелась с уничижительным чувством беспомощности и хлестнула по лицу падением собственного достоинства. Я ощущала себя дрессированной кошкой в цирке, радостно прыгающей между кольцами в угоду хозяину. В крови забурлила бессильная злость, которая перевоплотилась в неудержимый гнев и с сумасшедшей скоростью разлилась по венам.

Поэтому, подъехав к дому, я как торнадо взлетела по ступеням особняка и, пробежав холл, яростно ворвалась в гостиную. Запыхавшаяся и злая, я смотрела, как человек, мысли о котором не покидали меня весь последний час, расслабленно сидит в кресле в идеально отутюженной белой рубашке и таких же идеальных черных брюках. В руках он держал белую небольшую чашку, а комнату наполнял терпкий аромат кофе. Это взбесило меня окончательно.

– Какого хрена, Алекс?! – подлетев к нему, заорала я. По ощущениям, все жители соседних домов услышали мой вопль.

Он даже не вздрогнул. Он поднял на меня свои леденящие душу глаза и невозмутимо сказал:

– Опять трахаешься с Джеймсом.

Не вопрос. Утверждение. У меня волосы на голове встали дыбом от его ровной, безжалостной интонации.

– Тебя это не касается, – взяв себя в руки, твердо ответила я.

Взгляд сводного брата скользнул по моему телу, по спутанным волосам, искусанным губам и, наконец, остановился на уровне моих шортов. И тут я с ужасом осознала, что у меня расстегнута ширинка. Черт, я застегнула пуговицу, но второпях совсем забыла про молнию.

Казалось, в гостиной остановилось время. Будто в замедленной съемке, Алекс поставил на столик чашку с недопитым кофе и, поднявшись с кресла, посмотрел мне прямо в глаза. Этим взглядом можно было колоть лед в Арктике. Воздух между нами ощутимо сгустился, и стало настолько тихо, что я услышала тиканье коллекционных настенных часов, купленных Ричардом за бешеные деньги на закрытом аукционе. Это тиканье нервировало меня до оглушающего пульса в ушах. Мне стало страшно.

– Алекс…

Он заткнул меня одним небрежным взмахом руки.

– Мне вот что интересно, – начал он, обдавая меня волной ледяного презрения. – Не успела ты приехать, и Уильямс уже засунул в тебя свой член. Вижу, мои слова больше не оказывают на него должного воздействия. Придется это исправить. Теперь о тебе, – продолжил брат в своей высокомерной манере. – Тебе нравится быть использованной? Нравится, когда тебя трахают, и ничего более? Встретив тебя, он спросил: «Как ты?». Ты рассказала ему о своем лечении, учебе, любви к танцам? Он знает, какой у тебя любимый фильм или песня?

Его слова били наотмашь. Рядом с идеальным Алексом я снова почувствовала себя той самой грязной девочкой из болота, которой не была уже много лет. Джеймсу насрать на все то, что он сейчас перечислил, и мы оба это знали. Он хотел уязвить меня. Сделать больно. Но я ни за что в жизни не доставлю ему удовольствие. Не покажу, что у него получилось.

– А ты не думал, что мне самой нужен только его член? – вызывающе бросила я.

– Тогда ты пробила свое очередное дно, Вивиан, – резко ответил Миллер, – каждый раз ты падаешь в моих глазах все ниже, маленькая испорченная шлюха.