Десять писем

– А что ты предлагаешь? – уже открыто раздражался Алекс, откидывая замученную ручку в сторону. Подавшись вперед, он положил локти на край стола и в упор посмотрел на отца. – У нее совсем нет опыта. Я даже не представляю каков уровень ее знаний. Мы не виделись много лет, и я не забыл о ее прошлых привычках. Считаю, что нужно устроить ее в компанию мелких партнеров и посмотреть на результат. В связи с предстоящим назначением я сильно занят, и даже если бы у меня была хоть капля свободного времени, я не стал бы играть в няньку.

– Я тебя услышал. Но она твоя сестра, а, как правило, члены нашей семьи имеют некоторые привилегии, согласен? – Этот снисходительный тон нервировал даже меня.

Алекс промолчал, вернув лицу бесстрастное выражение.

– Это, конечно, замечательно, что вы решаете мое будущее без меня, – решила я вмешаться и прекратить этот бессмысленный спор. – Но я не хочу работать в компании.

Брови брата удивленно поползли вверх, и он, расслабившись, откинулся на спинку кресла, с довольной ухмылкой смотря на нахмуренного отца. В его взгляде явно читалось: «И что ты теперь придумаешь?».

– Объяснись, Вивиан.

– Точнее, я не хочу ограничиваться только работой в компании. Я не просто так училась на дизайнера интерьеров. Мне нравится. Я хочу продолжить этим заниматься. У меня здесь осталось много знакомых, далеко не бедных, которые часто приобретают новые объекты недвижимости, строят гостевые дома и так далее. Да что говорить, – усмехнулась я, – вы сами живете в замке на десятках гектаров. Поэтому без работы я не останусь. Но поскольку я занималась дизайном не только жилых помещений, то я могу выполнять определенного рода проекты для компании. Чертежи, схемы, визуализации. Я покажу вам свое портфолио, чтобы вы убедились, что в этом вопросе мне можно доверять. Я могу создавать дизайн‑проекты новых офисов корпорации, любых служебных помещений или, – я одарила Алекса самой профессиональной улыбкой, на которую была способна, – нового кабинета президента.

Он иронично выгнул бровь, показывая, что мне нужно очень сильно постараться, чтобы получить возможность попасть в его кабинет.

– Я хочу свободу выбора, и, если поступит интересный заказ со стороны, я не буду отказываться, – закончила я.

Отчим молчал.

– Ричард, подумай, – настаивала я. – Я не финансист и не управленец, я – творческий человек. Но если ты хочешь, чтобы я принимала непосредственное участие в делах корпорации, то я готова, но только в той сфере, которая мне нравится, и в которой я разбираюсь. Может, в дальнейшем я захочу большего.

Тишина длилась пару минут. Старший Миллер сидел с таким лицом, будто придумывал стратегический план по захвату мира. Я продолжала все так же нервно стучать пальцами по подлокотнику кресла, и брат, не вытерпев, велел мне прекратить.

– Хорошо, – согласился отчим спустя, казалось, вечность. – Пусть пока будет так. Алекс, устрой все.

Брат только слегка кивнул, непонятно было по его лицу, насколько он осчастливлен этой новостью.

– Еще нужна машина, я не хочу везде таскать с собой Рика, – сказала я.

Ричард устало потер пальцами виски, будто у него от нас болела голова.

– Возьми пока одну из машин Алекса в гараже …

– Нет!

– Алекс…

– Я сказал – НЕТ!

Они зло сверлили друг друга взглядами, и по неумолимому выражению лица брата было понятно, что в этом вопросе он уступать не намерен. Я боялась даже предположить, что за бесценные сокровища стояли у него в гараже, если он был настолько категорично настроен. Его отцу пришлось уступить.

– Пока будешь ездить с Риком. Я распоряжусь, чтобы тебе подобрали что‑то комфортное.

В дверь постучали, и после раздраженного «да» в кабинет вошла Глория и быстрым шагом прошла к столу.

– Мистер Миллер, прошу прощения, что прерываю. – Она протянула ему конверт. – Сегодня доставили, просили передать вам лично в руки.

Ричард забрал его и задумчиво рассмотрел со всех сторон. Тот был абсолютно чистым, если не считать жирной цифры один, каллиграфически выведенной в середине белого прямоугольника. Никаких подписей, марок или обратного адреса.

– Это что? – настороженно спросил Алекс, когда Глория вышла за дверь.

– Без понятия, – последовал ответ.

Отчим вскрыл конверт и, развернув листок бумаги, бегло пробежал глазами по написанному. В следующее мгновение его лицо побледнело, глаза расширились, а губы сжались в плотную линию. Одной рукой он сильно вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев, а другой, откинув смятый листок в ящик, схватился за идеальный узел галстука. Ослабив его, Ричард стал поворачивать голову из стороны в сторону, будто ему тяжело было дышать. На широком лбу, обрамленном темными, идеально уложенными волосами, выступили бисеринки пота. Его грудь резко вздымалась, и он, находясь в собственных мыслях, не слышал, как сын окликнул его несколько раз. Образ невозмутимого миллиардера трещал по швам.

Опустив голову и уперев ладони в стол, Миллер‑старший размеренно дышал, стараясь вернуть прежнее самообладание.

– Оставьте меня, – прохрипел он.

– Отец, что…

– Я сказал, оставьте меня! – резко поднимая голову, прорычал Ричард.

Напряженно смотря в его лицо, я наблюдала, как лед в его глазах растрескался, и сквозь трещины просочилась поразительная для него эмоция, больше напоминающая страх. Интересно.

Переглянувшись с крайне встревоженным братом, мы поднялись и молча вышли из кабинета.

 

***

 

Алкогольные пары, подпитанные кальянным дымом, плотным облаком висели в темном помещении клуба. В свете софитов и разрезающих пространство лазерных лучей можно было выхватить из полумрака отдельные лица людей, двигающихся на танцполе, как поломанные куклы. Для человеческого глаза резкие вспышки стробоскопа и отблески бегающих огней обладали замедленным действием, и мне пришлось несколько раз проморгаться, пока я вслед за Нейтом поднималась по лестнице на верхний этаж ночного клуба.

Я поправила съехавшую на плечо тонкую бретельку платья.

На день рождения Энди я собиралась с особой тщательностью. Зная, что там будут и Джеймс, и Алекс, я старалась превзойти саму себя. Возможно, это глупо, но я хотела быть максимально уверенной в себе, чтобы ни одна живая душа не смогла найти брешь в моем защитном панцире. А, по моему мнению, первая линия обороны – это идеально подобранный образ.