Десять писем

– А ты так не считаешь? – вопросом на вопрос ответил он, забирая мое яблоко со стола и подкидывая вверх, чтобы затем ловко перехватить его другой рукой.

Я проследила за полетом.

– Нет, – процедила я сквозь зубы, ожидая очередную лекцию о стадии отрицания. Как оказалось, вокруг одни психологи с красными дипломами и степенями магистра, знающие меня лучше, чем я сама.

– Ну, нет, так нет. – Легко пожал он плечами и, перестав подкидывать, вонзил зубы в плотную мякоть.

Вот как. Хорошо, ты меня удивил.

– А ты болен?

– А ты как думаешь?

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

– Нет.

– Что – нет? Не болен или не всегда?

– Не всегда.

– Черт, похоже, ты все‑таки болен. – Раздражалась я от бесполезного диалога, пока парень, улыбаясь, хрустел уже ненавистным мне яблоком.

– Похоже, да. – И неожиданно громко расхохотался, увидев мою реакцию на свой ответ. На нас даже стали оборачиваться из‑за соседних столиков.

А потом так же резко его смех оборвался, и лицо приняло серьезное выражение. Откинув недоеденный фрукт на поднос и игнорируя правила приличия, до которых, собственно, мне тоже не было никакого дела, незнакомец вытер рот рукой и в упор уставился на меня.

– Здесь все больны, – сказал он самую очевидную вещь.

– Пожалуй, соглашусь, – протянула я, оценивая его переменчивое эмоциональное состояние, и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди. – Как тебя зовут?

Он слегка улыбнулся.

– Зови меня друг.

Друг, значит. Друг с насыщенным, глубоким цветом глаз, так идеально вписывающимся в окружающий пейзаж.

 

Настоящее время. Нью‑Йорк

 

На следующее утро я стояла в ванной комнате перед зеркалом и критически рассматривала в нем девушку, отдаленно напоминающую меня. Первой красавицей Америки мне не стать. На голове гнездо, под глазами залегли темные круги, а губы искусаны до мелких кровяных трещин. Такое чувство, будто это место вытягивает из меня все жизненные силы.

Вчера я долго не могла уснуть, раз за разом прокручивая в голове не самое удачное завершение дня. Алекс никогда не отличался ангельским терпением, но за прошедшие сутки он превзошел сам себя.

Отчасти я его понимала. С детства сводный брат был загнан отцом в жесткие рамки. Куча правил и требований, которым приходилось соответствовать. В нем бурлила бешеная энергия, которая не могла найти выхода. Пока Ричард сдерживал его порывы, но рано или поздно этот снаряд разорвется, посеяв настоящий хаос среди мирных жителей. И я не боялась взрыва. Я боялась не оказаться в радиусе поражения.

В одну минуту я испытывала ненависть к нему за скотское поведение по отношению ко мне. А в следующую представляла порочные сцены с его участием такого масштаба, что будь сейчас на дворе 16 век, инквизиция явилась бы по мою душу. Что со мной не так?

«Алекс красивый! – трогательно прощебетала наивная дурочка внутри меня. –И ты его хочешь».

– Он козел, – фыркнула я, полностью игнорируя вторую часть предложения.

Я наклонилась ближе к зеркалу. От вчерашнего солнца на носу у меня появились небольшие веснушки.

Улыбнувшись сама себе, я решила: к черту Миллеров! Я ни за что не испорчу себе сегодняшний день. У меня были грандиозные планы – по максимуму опустошить счет Алекса. Специально для меня он сделал карточку и привязал ее к одному из своих личных счетов. Вчера после ужина он торжественно вручил мне ее, не забыв напомнить, что все мои расходы полностью контролируются. Пока я жила в Англии, сводный брат такой ерундой не занимался. Хотя, если подумать, самые крупные суммы – за квартиру и учебу пролетали мимо меня и оплачивались напрямую кем‑то из двух глубокоуважаемых мужчин нашей семьи. За все время проживания на другом континенте я не совершила ни одной серьезной покупки.

Приняв душ, я начала сушить голову феном, наряду с этим мысленно составляя приблизительный список необходимой мне одежды. Он вышел весьма внушительным. Большую часть своего гардероба, не подходящую для нынешнего образа жизни, пришлось оставить в Лондоне. Наверное, гардеробная Лекси сейчас ломилась от обилия в нейе вещей. Подруга была еще той шмоточницей и никогда не упускала возможности залезть ко мне в шкаф.

Надев короткие джинсовые шорты и белую футболку, я вышла из комнаты и начала неторопливо спускаться вниз по лестнице, на ходу набирая сообщение Лекси и параллельно соображая, сколько сейчас времени в Соединенном Королевстве. Не отрываясь от телефона, я остановилась на последней мраморной ступени и, заметив какое‑то движение впереди, подняла голову. Тишину холла разорвал оглушительный визг, разнесшийся эхом по вестибюлю, и копна черных, как смоль, волос врезалась мне прямо в лицо.

– Боже, Ви, я не могу поверить, что это ты! – заорала мне прямо в ухо Беатрис Холл, сжимая меня в удушающих объятиях. Она обнимала меня так крепко, что казалось, когда в моих легких закончится кислород, я не смогу вздохнуть.

От неожиданности я не сразу сообразила, что стою столбом. Я обняла Трис в ответ, и меня сразу окутал ее любимый аромат от знаменитого дома Chanel. Почему‑то в ее объятиях мне стало так уютно и хорошо, будто я вернулась в наше беззаботное прошлое.

Но чувство радости быстро сменилось чувством глубочайшего стыда. Трис – моя лучшая школьная подруга. Мы были с ней не разлей вода до тех пор, пока наши интересы совпадали. В последний год учебы наши пути разошлись. Вместо перспективной дороги с красочным будущим я выбрала гнилое болото, затянувшее меня так быстро, что, не успев оглянуться, я оказалась по самые ноздри в дерьме. Но Беатрис боролась за меня до последнего.

Звонила мне. Звонила много раз в то время, когда я уже вышла из клиники и переехала жить в Лондон. Даже писала мне на электронную почту. Я ни разу не ответила. Не могла. Я сменила номер и зажила новой жизнью. И даже когда меня охватывали сомнения, и я хотела ей позвонить, в последний момент я думала, что уже не нужна. Теперь мне начало казаться, что я заблуждалась.

Подруга выпустила меня из объятий и, сделав шаг назад, принялась внимательно рассматривать с головы до пят. Вернувшись взглядом к моему лицу, она сказала:

– Как всегда, красотка, – и широко улыбнулась. – Мы столько лет не виделись, почему ты не позвонила мне, как прилетела?

– Я вернулась только вчера, и надо было поприсутствовать на семейном ужине, – пожала я плечами, преодолевая последнюю ступень и становясь теперь с ней одного роста.

– Ты куда‑то уезжаешь? Если ты сейчас занята, – замялась Трис, – мы могли бы встретиться позже.