Дикарь и лебедь

– Это же деликатес, принцесса.

На меня внезапно накатил такой ужас, что я отвернулась, когда она забросила олененка себе на прикрытое броней плечо.

Воительница рассмеялась:

– Надо бы нам как‑нибудь взять вас с собой в настоящее сражение, чтобы ваше нежное сердце обросло крепкой скорлупой.

Мне нечего было на это ответить. Только внутри завыло и заскреблось навязчивое чувство вины, когда мне напомнили, что делаю я недостаточно. Ничьих усилий не хватит, чтобы со всем этим покончить.

– Что ты здесь делаешь?

Деандра зашагала обратно по травяным зарослям, я подобрала корзинку и двинулась за ней следом.

– Мне велели найти вас. У нас гость.

Принц прибыл один.

Его родители, сказал принц Брон, не в восторге от идеи связать наши королевства при помощи брака, но у него самого письмо отца вызвало интерес.

И, похоже, немалый: он прибыл в сопровождении большого отряда воинов, которые доставили его до замка, а затем разбрелись по городу и близлежащим полям и лесам.

Взволнованная, но после кровопролитного дня согласная сделать все, что нужно, я пряталась в вестибюле большого зала, подслушивая, как родители и принц холодно приветствуют друг друга и обмениваются любезностями. Наконец мать позвала меня.

Я ожидала презрительной реакции, в лучшем случае – безразличия. Но не ожидала, что принц окажется куда привлекательнее в сравнении с тем, каким я запомнила его в нашу последнюю встречу три года назад. Его роскошные каштановые волосы лежали волнами вокруг лица и ниспадали к острому подбородку, из‑под густых бровей поблескивали черные как смоль глаза.

Его пухлые губы приоткрылись, он быстро оглядел меня раз, затем другой – уже нарочито медленно, склонив голову вбок.

– Принцесса, вы выросли в прелестную особу.

Я достигла зрелости еще несколько лет назад, но решила не напоминать ему об этом. Тогда ему было совсем не до принцессы‑фейри – он был слишком занят, обхаживая своих человечьих фавориток.

А сейчас, прогуливаясь с ним по саду, слушая его рассказы о напряженном путешествии сюда и о чудесных пекарях Тулана, что угостили его самыми великолепными пончиками, какие ему доводилось пробовать в жизни, я гадала, в курсе ли он, что это не первая наша встреча.

– Лучше не ешьте их больше, – тихо произнесла я, когда наконец обрела дар речи. – И вообще не ешьте того, чем угощают вас незнакомцы в Синшелле.

Когда мы зашли на четвертый круг по зелени и разноцветью, принц сбавил шаг – на нем были начищенные сапоги того же оттенка, что его темные глаза. Дворик замка остался позади, живая изгородь в этом месте была выше – виднелись только окна комнат в башнях.

– Я думал, что заклятья на еду и яды фейри – это что‑то из разряда страшных сказок на ночь.

Я чуть не прыснула.

– Ничего страшного в этом нет, – сказала я и, остановившись у розового куста, дотронулась до маленького бутона. – Просто пончики в Эррине теперь будут для вас на вкус как зола.

– Ясно, – коротко отозвался Брон. – А что насчет прочей еды? – Он переступил с ноги на ногу, и я ощутила исходящее от него тепло. – Уж что‑нибудь я наверняка могу есть без опаски навсегда разочароваться во всем остальном.

Он произнес эти слова – особенно последние – таким тихим и вкрадчивым голосом, что я невольно перевела на него взгляд.

– Скорее всего вас здесь будут кормить блюдами, которых вы не сыщете в собственном королевстве.

– Да уж, – прохрипел Брон, отчего я удивленно вскинула брови. Его взгляд сполз с моего лица на ладонь – я обхватила бутон и приказала ему раскрыться. У принца слегка отвисла челюсть, но он все же захлопнул рот и нервно сглотнул. – Боже, вы и вправду принцесса‑фея.

Я посмотрела на него искоса и повернулась, дабы пойти дальше, но он вдруг взял меня за руку. Прикосновение оказалось нежным и теплым, Брон притянул меня к себе. По человеческим меркам он был довольно рослым, но фейри, особенно родом из знати, были выше большинства людей, так что носы наши оказались на одном уровне. Принц поднял руку и вопросительно посмотрел на меня.

Мне стало любопытно, что будет дальше – я улыбнулась ему в знак согласия. И судорожно вздохнула, когда его пальцы убрали прядь волос мне за ухо. Осторожно, едва ли не с благоговением он прикоснулся к заостренному кончику, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять: мы принадлежим к разным видам.

– Мягкие, – прошептал он, словно говорил сам с собой, и нахмурился: – Вы не носите серьги.

– Когда‑то носила, но часто забывала их надевать, а отверстия в наших телах зарастают быстро, – сказала я с придыханием и нервно сглотнула, когда его палец спорхнул с мочки уха на шею – туда, где покоилась тонкая шелковая бретель нарядного платья абрикосового цвета. – Брон, – произнесла я с предостережением в голосе, правда, для кого из нас оно предназначалось, было неясно – в животе у меня словно взметнулся рой мотыльков.

Опомнившись, принц убрал руку и улыбнулся так, будто его застукали у вазы с конфетами, но стыда он не испытывает.

– Вы красивы.

– Вы тоже, – сказала я, в ответ на что он изумленно хохотнул. – Зачем вы явились сюда, принц?

Он выгнул бровь и отступил на шаг, золотые крапинки на радужках его глаз сверкнули на солнце.

– Ваш отец прислал нам письмо – вы же об этом знаете.

– Вы ведь не собираетесь на мне жениться. – Его взгляд обжигал, и я уставилась на его бархатную тунику бронзового цвета и плащ, не решаясь поднять на него взгляд. – Мы оба это знаем.

Он замолчал на несколько долгих секунд, затем отвернулся и оглядел сад. Мы были не одни, но я не стала ему об этом говорить. Брон сжал губы и снова внимательно посмотрел на меня. Отважился сделать шаг в мою сторону – и тут раздался треск.

Довольно тихий – у меня слух был острее, и принц шума, похоже, не услышал, поэтому я воспользовалась моментом и перевела тему, дабы он не перешел к отговоркам.

– Ваш плащ! – в отчаянии воскликнула я и, присев, дотронулась до его подола. И, с раздражением покосившись на розы, прошипела: – Прошу прощения. Обычно они ведут себя куда приличнее.

– Цветы? – удивился он.