Дисгардиум 13. Последняя битва. Том 1

Стоило об этом подумать, как меня поразило внезапное осознание: то давящее, почти непереносимое ощущение их мощи, которое я испытал при нашей первой встрече, теперь почти не ощущалось. Тогда я был готов упасть на колени, раздавленный их величием. Сейчас же я стоял прямо, глядя им в глаза как равный. Что изменилось? Неужели они настолько ослабели? Но нет, иначе бы их черные звезды сменились красными! Получается, я настолько вырос в силе?

Передернув плечами, я стряхнул с себя пелену их присутствия. Казалось, невидимый кокон, обволакивавший мое тело, душу и разум, треснул и осыпался, как скорлупа. Лица князей скривились, а Белиал даже пошатнулся, неверяще глядя на меня.

Сломанный коготь Азмодана восстановился, поглотив хао из воздуха: сначала обрел призрачные очертания, потом наполнился материей и затвердел. Однако князь не стал повторять атаку. Повернувшись к Диабло, он с нескрываемым удивлением добавил:

– Невероятно, как этого смертного еще не разорвало изнутри… Его мощь подавляюща!

Со мной Азмодан заговорил намного мягче, но с ноткой обиды:

– Ты скрывал свою истинную сущность, смертный… – Чуть подумав, он все же назвал меня по имени: – Скиф.

Вздрогнув, Диабло тоже тихо обратился ко мне:

– Воистину поразительно… Едва узрев тебя, я на миг ощутил твою мощь, но это ощущение быстро ускользнуло, и я не придал ему значения. Теперь же я вижу… Мы все чувствуем в тебе невероятный потенциал. Как тебе удавалось скрывать столь великую силу?

Я и сам был удивлен тем, что князья почувствовали мою силу только сейчас, но объяснить этого не мог. Возможно, все дело в собственном восприятии: из Пекла я вышел с ощущением, что способен свернуть горы. Затем, увидев князей и полагая себя слабее, я невольно сдерживал свою ауру. Когда же я осознал, что не уступаю им, моя истинная сущность проявилась во всей красе. Впрочем, это были лишь мои догадки, потому я ограничился тем, что пожал плечами.

– Я ничего не скрывал, по крайней мере нарочно. Но даже если бы сказал, вы бы поверили? Вы отрицаете даже ту правду, что вам известна: мы с Деспотом на самом деле прорвались сюда из Пекла!

– В это… в это действительно сложно поверить.

Пробормотав это, ошарашенный Азмодан сделал пару шагов назад и посмотрел на Диабло. По всей вероятности, сейчас оба князя усиленно обменивались мнениями.

Белиал, молчавший и ранее, и сейчас явно не вмешивался в мысленный разговор других князей, но издал звук – что‑то вроде хмыканья, в котором чувствовалось одобрение. Я внимательнее вгляделся в его лицо. Этого великого князя я знал лучше остальных и сейчас четко увидел разницу. За маской величия и ужаса теперь проступало что‑то новое – тень усталости, печать поражения. Его аура, все еще внушительная, казалась потускневшей, словно подернутой дымкой.

Если князья в таком состоянии, то что говорить об их войсках? Бросив взгляд на легионы, стоявшие в паре километров от нас, я попытался прикинуть их число. Раньше у каждого доминиона было по тринадцать легионов. Судя по штандартам, сейчас от них осталось всего пять или шесть… из тридцати девяти! Я попытался представить масштаб битвы, которая, должно быть, разворачивалась в Преисподней. Легионы, брошенные друг против друга, моря кипящей лавы и реки демонической крови, хлещущие из тел убитых…

И в центре всего этого – Люций, усиленный Бездной, сметающий своих бывших собратьев и пожирающий их хао, чтобы его армия стала еще сильнее. Хотя… собратьев ли? Диабло, Белиал и Азмодан – бывшие Старые боги, ИскИны. Люций… воплощение Сатаны, пришельца, собирающего души с созревших миров.

Теперь, глядя на оставшихся князей, я понимал: они не просто потерпели поражение. Они сломлены, лишены части своей сущности.

Как ни крути, мое истинное поле битвы не здесь, а в Дисгардиуме, где в опасности жизни моих друзей, близких, соратников и союзников. Жизни Ириты, Дьюлы, Мэнни, Оямы, кобольдов, троггов, да даже самих Спящих – всех, кто мне доверился. И не только их, но и тех, кто сейчас мучается в Чистилище: Тиссы, Краулера, Бомбовоза, Гироса, Дэки… Вспомнив кошмар, показанный мне на бета‑Меазе, я твердо осознал: во что бы то ни стало я должен найти способ вернуться, спасти и защитить их всех. Цена не важна – слишком многое поставлено на карту.

Так что проблемы демонов должны решать сами демоны. Да и не в моих силах помочь им. По крайней мере я не мог им помочь здесь, но победа над Бездной точно ослабит Люция. Великий князь Белиал уже открывал мне портал в Дис, осталось убедить его или Диабло сделать это еще раз…

 

Глава 2. Неожиданное предложение

 

Пока я размышлял, вернувшийся Деспот описал великим князьям все, что увидел в бета‑Преисподней. Теперь его словам никто не мог не поверить.

– Как тебя угораздило туда попасть? – спросил Азмодан, глядя на меня с плохо скрываемым подозрением. – Скиф тебя затащил?

– Да, Скиф, – признал Деспот и тут же заговорил быстрее: – Но ведь не напрасно! Когда Беборакс, Глашатай Бездны, убил меня, вместо развоплощения я оказался в Чистилище. И если бы не Скиф, который вытащил меня оттуда с помощью Пентаграммы призыва, ничего хорошего бы меня не ждало. – Он бросил умоляющий взгляд на Диабло. – Отец, каждое мгновение в Чистилище было нескончаемой пыткой!

– Напугать демона пытками? – презрительно бросил Азмодан.

Деспот судорожно вздохнул, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. Его глаза расширились от ужаса воспоминаний.

– Вы не понимаете… Там время течет иначе. Секунды растягиваются в вечность. Меня погружали в озера кипящей серы, потом замораживали в глыбах вечного льда. Мою плоть раз за разом разрывали на части, а хаотическую сущность терзали незримые когти.

– Все равно не поверю, что истинный демон мог страдать от каких‑то пыток! – рявкнул Азмодан.

– Вы правы, великий князь, – тихо сказал Деспот. – Но физическая боль была ничем по сравнению с ментальными пытками. Они вторгались в мой разум, извлекая самые темные страхи и превращая их в реальность. Меня преследовали кошмары, от которых невозможно очнуться. Иллюзии были настолько реалистичными, что я не мог отличить их от действительности. Мне казалось, что я схожу с ума…

Голос Деспота дрогнул, и он умолк. Диабло положил руку на плечо сына, и впервые я увидел в глазах великого князя что‑то похожее на сочувствие.

– Самым страшным было одиночество и безысходность, – прошептал Деспот. – Я знал, что этому не будет конца, что никто не придет на помощь… если я не преклоню колено перед Бездной. – Сделав паузу, он вскричал: – Но я не мог! Не мог предать все, за что боролся! Не мог предать соратника! Не мог предать Спящих!

Я с удивлением посмотрел на него. Раньше, когда Деспот рассказывал мне о Чистилище, казалось, будто ему там даже нравилось. Он упоминал общение с тюремщиками, какие‑то развлечения… Похоже, это была не вся правда. Или вообще не правда – он просто не хотел, чтобы я знал, как его на самом деле мучили.