Длинные тени

Он поглядел на команду криминалистов, занятых своей рутиной. Подошел к одному из них – женщине лет сорока, облаченной в синюю униформу и маску, вводившей какие‑то сведения в планшет. Уайт последовала за ним.

– Вы медэксперт? Получили предварительную причину и время смерти?

Удивленно посмотрев на него, она принялась оглядываться, пока не отыскала взглядом стоявшего на пороге Эндрюса. Неохотно кивнув ей, тот подошел и встал рядом с Декером.

– Я в самом деле медэксперт, меня зовут Хелен Джейкобс. Мы видим пару огнестрельных ранений в грудь; похоже, пули пробили сердце. Мгновенная смерть. Время смерти от полуночи до двух часов прошлой ночи.

– Есть следы насильственного проникновения? – подключилась Уайт.

– Никаких, – ответил Эндрюс. – И кто же позвал вас сюда, агент Уайт?

– Руководящий спецагент Джон Талботт из Вашингтонского оперативного отдела. Дайте мне ваш номер, и я сброшу вам его контактную информацию. Я думала, вас проинформировали.

Эндрюс сделал, как было сказано, и Уайт послала ему информацию.

– Что‑нибудь забрали? – поинтересовалась она.

– Еще проверяем. В глаза ничего не бросается.

– Имя покойного? – спросила Уайт.

– Алан Дреймонт, – ответила Джейкобс.

– Как мы понимаем, он был частным телохранителем, – произнес Декер. – Откуда?

– Служба защиты «Гамма», – сообщил Эндрюс. – Мы связались с ними и назначили встречу.

– В костюме, а не в форме?

– У «Гаммы» ряд степеней защиты. Они обеспечивают безопасность торговых центров, складов и офисных зданий, а также охрану людей. Для защиты подобного уровня они располагают высококвалифицированными оперативниками.

– Высококвалифицированными? Вроде убитого? – Декер внимательно пригляделся к нему.

– Вроде убитого, – огрызнулся Эндрюс. – Никто не идеален.

– Но зачем телохранитель? – вклинилась Уайт. – Ей кто‑нибудь угрожал?

– Уточняем это в «Гамме», – не без досады отозвался Эндрюс.

– А если и так, то почему не федеральный маршал? – не унималась Уайт. – У федеральных судей ведь так принято, верно?

– Опять же, уточняем. – На сей раз Эндрюс не сдержал раздражения. – Но судья могла нанять личного телохранителя, если хотела. Она могла себе это позволить.

– Вы ее знали? – Декер поглядел на него.

– Был знаком. Я живу в Оушн‑Вью. Тут этакая атмосфера крохотного местечка.

– Стрелял ли Дреймонт из своего оружия? – продолжила расспросы Уайт.

– Оно по‑прежнему в кобуре, – ответил Эндрюс.

– А убийца или убийцы могли сунуть его обратно после выстрелов, – заметил Декер.

Эндрюс оцепенел.

– Мы это проверим.

– Есть ли какие‑либо следы убийцы? – осведомилась Уайт.

– Большинство найденных нами до сих пор отпечатков принадлежат судье, и несколько Дреймонту, – доложила Джейкобс. – Однако есть и другие, мы их еще не идентифицировали. Никаких следов ног найти не смогли. На ковровой дорожке с коротким ворсом на лестнице никаких отпечатков. Как и на паркете в студии, холле второго этажа и спальне убитой. Тут трудно что‑нибудь добыть. Ни дождя, ни чего‑то в этом роде, так что никаких отпечатков подошв мы найти не смогли.

– А тело судьи? – спросил Декер. – Как ей удалось одолеть лестницу после ранения?

Озадаченно поглядев на него, Джейкобс высказала догадку:

– Вы видели следы крови на лестничной дорожке, когда входили, и на паркете, ведущие прочь отсюда.

– Поди прозевай, когда там расставлены ваши маленькие конусы… Но на самом деле дело в кровавом отпечатке ладони на стене у лестницы. Полагаю, это ладонь судьи, поскольку два выстрела в грудь означают, что Дреймонт не выбрался бы из этой комнаты своим ходом.

– Я думаю, – сообщила Джейкобс, – один удар ножом ей нанесли здесь, а убийство состоялось на втором этаже в ее спальне.

– Пошли, – бросил Декер. Слова «я думаю» ему не понравились.

Избегая вереницы вещественных доказательств на лестничной дорожке, они поднялись на площадку второго этажа, где Эндрюс повел их в спальню.

– Убийца не наступал в кровь на лестнице? – уточнила Уайт.

– Нет, он проявлял осторожность, – ответила Джейкобс.

Судья Джулия Камминс лежала в своей спальне, одетая в короткий махровый халатик. Распахнутый халат не скрывал ее черные трусики и белый лифчик. Кто‑то завязал ей глаза, но потом прорезал в ткани повязки отверстия для глаз. Кровью была перепачкана не только вся одежда, но и покрывало на кровати, ее ладони, ступни и колени.

– Удары наносили снова и снова, – поведала Джейкобс. – По моей неофициальной оценке, десять раз, не считая оборонительных повреждений. Причиной смерти послужила кровопотеря из‑за колотых ран.

– Значит, она была внизу, когда на нее напали, убежала сюда, а злоумышленник поднялся и добил ее, – резюмировала Уайт.

– Похоже на то, – осторожно согласилась Джейкобс.

– Так много ударов означают личные мотивы, – отметил Декер.

– Но нам еще пахать и пахать, – встрял Эндрюс. – Место преступления сложное.

Оглядев скомканную постель, Амос зафиксировал тот факт, что матрас сбился с пружинного блока.

Уайт будто прочла его мысли.

– Похоже, схватка разыгралась там.

– Вы упоминали оборонительные повреждения? – переспросил Декер, заметив порезы на предплечьях женщины.

– Да, – подтвердила Джейкобс. – Для человека, на которого нападают с ножом или тупым орудием, вполне естественно пытаться отразить удары руками. Множественные порезы. Однако смертельным, вероятно, стало ранение в нижнюю часть грудины. Судя по расположению и глубине, оно, вероятно, полностью перерезало ей аорту. Наверняка смогу сказать после вскрытия.

– Какие‑нибудь следы под ногтями? – спросила Уайт.

– Предварительный осмотр не выявил ничего. При вскрытии проведу более тщательное исследование.

– Кровь на ладонях, коленях и ступнях? – указал Декер.

– Объясняется тем фактом, – вызвался Эндрюс, – что на нее напали внизу, она наступила в собственную кровь, быть может, упала, и кровь попала на колени. Взбежала сюда. Отпечаток на стене у лестницы остался, несомненно, когда она оперлась, чтобы не упасть, – как и брызги на лестничной дорожке.