Длинные тени

– Нет! Так говорят, но мамочка никогда‑никогда не уходит, не сказав мне досвиданье. Она меня любит. Ты врешь мне, а ты никогда не врешь. – Она заплакала.

Декер подумал о словах, которые предложил использовать Эрл, но понял, что Сэнди увидит его насквозь, и это только все усугубит. Пусть она умственно неполноценна, но в некоторых отношениях куда прозорливее него. И это тот самый случай, потому что касается непосредственно сердца.

– Сэнди, ты меня выслушаешь?

– Нет, если скажешь, что мамочка ушла, не стану, – проговорила она сдавленным голосом.

– Ты… – Декер с трудом верил, что вот‑вот скажет это, но ничего другого ему в голову не пришло. И он не хотел подвести Сэнди вслед за ее матерью. – Ты помнишь мою дочь Молли? Вы вместе играли.

Тон Сэнди тут же повеселел.

– Конечно, я помню Молли. Она была очень добра ко мне.

– А потом, помнишь, однажды Молли ушла, правда?

– П‑правда.

– Я не хотел, чтобы она уходила, но ей пришлось, потому что… ну… у нее не было выбора. Она не хотела покидать меня, но кое‑что ее заставило.

– Мамочка сказала, что с ней что‑то случилось. Что кто‑то сделал ей больно.

– Это правда. Кто‑то сделал моей доченьке больно, и ей пришлось уйти, Сэнди.

Эндрюс встретился взглядом с Уайт. Вид у него был расстроенный и потрясенный. Покачав головой, она прижала палец к губам.

– И мамочке Молли тоже, – сказала Сэнди. – Я помню.

– Да, и мамочке Молли тоже, они обе ушли вместе. Кто‑то их заставил, они не хотели.

– Они сказали досвиданье?

– Сэнди, закрой глаза.

– Что, зачем?

– Просто закрой глаза, пожалуйста. Это важно.

– Ладно.

– Они закрыты? – спросил Декер.

– Да.

– Теперь подумай о своей маме. Что она делает?

– Она мне улыбается. Она всегда мне улыбается.

– Это правда. Каждый раз, когда твоя мама говорила мне о тебе, она улыбалась. Потому что она любила тебя больше всего на свете, как я любил мою доченьку.

При этих словах Уайт стиснула кулак и крепко прижала его ко рту. Глаза ее были закрыты, но из‑под век сочились слезы.

– Ты видишь Молли, когда закрываешь глаза? – спросила Сэнди.

– Да, вижу, все время. И ее мамочку вижу. И, я думаю, потому‑то они, и твоя мама тоже, так и не попрощались. Потому что когда говоришь «прощай», это значит, что мы больше не увидимся. Но мы увидимся. Ты видишь ее прямо сейчас. А я закрываю глаза, и передо мной Молли и ее мама. Я вижу их прямо сейчас, и они мне улыбаются. Так что никаких прощаний. Они всегда с нами, Сэнди. Надо только закрыть глаза и сказать: «Привет», и они к нам придут. Они прямо здесь, с нами. Всё время.

– Привет, мамочка, – проговорила Сэнди. – Это я, Сэнди.

– И даже если она вроде бы не отвечает, Сэнди, в голове ты знаешь, что она сказала бы. Молли всегда звала меня «папань». Так что прямо сейчас я слышу, как она так меня зовет.

– Мамочка зовет меня Сэнди‑денди.

– Я знаю. И, наверное, она называет тебя так прямо сейчас.

– Я слышу ее. Правда‑правда слышу. Это я, мамочка, Сэнди‑денди…

– Ага, я тоже ее слышу.

– Я хочу показать ей новые платья, которые папочка мне купил.

– Уверен, она с радостью их посмотрит.

– Ты правда Амос Декер, да?

– Ага, я правда Амос Декер.

«К добру оно или к худу».

Несколько мгновений спустя в трубке раздался голос Эрла:

– Боже мой, Амос, не знаю, что ты сказал, но ее как подменили. Убежала наверх, хохоча во все горло и повторяя «Сэнди‑денди» снова и снова. – Он помолчал… – Амос, ты еще там?

– Я еще здесь.

– Спасибо тебе большущее.

– Ага. Слушай, мне пора.

Дав отбой, Декер уставился на телефон. Эндрюс бросил на Уайт вопросительный взгляд.

– Отвезите нас к нашей прокатной тачке, – сказала она. – По‑моему, пора нам заселиться в отель и перекусить. А может, и выпить.

Пока машина ехала, Уайт то и дело поглядывала на Декера. А он просто продолжал смотреть на телефон.

 

Глава 14

 

– Не стану спрашивать, не хотите ли вы об этом поговорить, потому что ответ знаю заранее.

Декер и Уайт сидели в обеденном зале «Даблтри». С едой было покончено. Амос взял пива, а Уайт вертела в пальцах бокал мерло.

Пропустив ее слова мимо ушей, Декер допил пиво и уже вставал, чтобы уйти, когда она сказала:

– У меня было трое детей, Декер. Сейчас только двое.

Он снова сел.

– Что стряслось?

– Разборка соперничающих банд на нашей улице. Палили почем зря. Одна пуля прошла сквозь стену нашего дома. Услышав шум, мой сын Донте сел в кровати. Пуля угодила ему прямиком сюда. – Фредерика прижала дрожащий палец к левому виску.

– Сожалею… Когда это случилось?