Для тебя я стану плохим

– На мой? Если я правильно помню, ты всегда носила что‑то в этом стиле.

– Это было давно. Сейчас я не ношу столь откровенные платья.

– Да вроде вполне себе целомудренное платье.

– Ничего себе целомудренное! – фыркает она, впервые за поездку осмелившись посмотреть на меня. – Да я в нем на придорожную девку была бы похожа.

– Придорожные девки в Версаче не ходят.

– Значит, на элитную эскортницу.

– Не преувеличивай.

– Я и не преувеличиваю. У него длина едва прикрывает задницу, а вырез едва пупка не достигает.

– А сказала, что не примеряла.

– Не примеряла, – заминается она. – Мне хватило просто посмотреть на платье, чтобы понять, что я не выйду в нем в люди.

– И очень зря. Твои обалденные формы грех прятать за этой мрачной тряпкой.

Бросаю короткий взгляд на ее наглухо прикрытую грудь, и в памяти четко всплывает воспоминание, какая она обалденная на вид, упругая на ощупь и сладкая на вкус.

– Свои формы я предпочитаю показывать только своему мужчине, а не каждому встречному, – вполголоса выдает Алана и отворачивается к окну.

И очень хорошо, иначе она увидела бы, насколько сильно я сжимаю пальцами руль от резко вспыхнувшего раздражения.

– Так у тебя кто‑то есть? – сделав глубокую затяжку, спрашиваю я.

– Это не твое дело.

– А это что, какой‑то секрет?

– Нет.

– Тогда почему так сложно ответить?

– Потому что не хочу.

– А может, потому что нет никакого мужчины?

– Он есть, но я не собираюсь с тобой обсуждать его. И будь добр вообще не разговаривать со мной ни о чем другом, кроме работы. Я встретилась с тобой только для обсуждения игры и возвращения своего чемодана. На этом все. Делиться информацией о своей личной жизни я не намерена, – запальчиво проговаривает Алана, не вызывая у меня ничего, кроме усмешки.

Ну и бог с ним. С мужиком этим. Есть он или нет, по сути, не имеет значения, и на мои планы по отношению к Алане никак не влияет. Я хочу ее трахнуть разок. Окей, может, несколько раз. И я сделаю это. Никакой парень мне не помеха.

Дальше мы едем в молчании. Я скуриваю еще одну сигарету, а Лана пристально разглядывает улицы родного города.

Кстати, весьма странно, что в Спрингфилде она остановилась в гостинице, а не в фамильном особняке, но я воздерживаюсь от порыва спросить, почему она так сделала. Как и о том, куда она исчезла восемь лет назад сразу после серьезной ссоры с нашей общей подругой Верóникой.

Я в принципе не понимаю, почему меня одолевает любопытство узнать о Лане хоть что‑либо. Мне ведь действительно уже давно насрать на нее. Наверное, все дело в ее внешних изменениях, объяснение которым мне хочется найти.

– Мы будем ужинать в La Perla? – с удивлением уточняет Лана, когда я сворачиваю в сторону набережной.

– Да. Это же твой любимый ресторан.

– Да, это так, но откуда ты знаешь?

– Я не знал, а лишь предположил, ведь La Perla – любимый ресторан каждой второй девушки.

От внимания не ускользает, как после моего ответа Лана мрачнеет еще сильнее. Да только почему? Неужели думала, что она до сих пор для меня является особенной и мне хочется сделать этот вечер для нее максимально приятным? Ни черта подобного. Нет во мне таких желаний. И для меня уже давно нет особенных и любимых. Есть лишь очередные, для которых я не совершаю романтических поступков, не пытаюсь им понравиться и не становлюсь для них удобным. Я просто беру то, что мне нужно, до тех пор, пока девушка не надоедает мне, или прощаюсь, если ее не устраивает роль обычной любовницы.

Очаровательная хостес сопровождает нас до столика на террасе, прямо рядом с водой, при этом не прекращая мне томно улыбаться.

Забыл ее имя, но шикарная троечка, выглядывающая из глубокого выреза, накрепко въелась мне в память. Как же здорово она подпрыгивала прямо перед носом, когда эта девчонка скакала на мне в машине. Глаз было не оторвать. Впрочем, и сейчас я неприлично долго задерживаю на ней взгляд, а когда хостес, пожелав приятного вечера, уходит, еще и бедра ее округлые оцениваю.

– Может, ты будешь пялиться на других, когда мы закончим рабочие переговоры? – цедит Алана металлическим голосом, возвращая к себе мое внимание.

Губы поджаты, ноздри раздуваются, зеленый взгляд мечет молнии.

– Ревнуешь, что ли?

– Еще чего? Просто это неуважение – пускать слюни на чьи‑то сиськи с задницей, пока ты сидишь со мной за одним столом.

– Ну, прости. Я с удовольствием попускал бы слюни на твои прелести, но ты же все от меня спрятала.

– Какой же ты мудак, – констатирует Алана, хмуря изящные бровки.

– Ага. Еще скажи, как сильно я тебе не нравлюсь.

– Конечно, не нравишься.

– И ты меня совсем не хочешь.

– В твоих мечтах.

– И ты сегодня обо мне совсем не думала.

– В красках представляла сцену твоего убийства.

– А хочешь расскажу, что в красках представлял я?

– Не надо! – повышает голос и краснеет.

– Ты права. Лучше я тебе потом все покажу.

– Ты ничего мне показывать не будешь, Стив. – Она до побелевших костяшек сжимает салфетку. – И, может, ты прекратишь со мной разговаривать подобным образом? Я вообще‑то представитель компании, с который ты работаешь.

– И что?

– И что? Неужели ты со всеми своими клиентами общаешься так фамильярно?

– Нет, не со всеми. Только с теми, с кем трахался. – Игриво улыбаюсь, наслаждаясь тем, что теперь лицо Браун не просто краснеет, а покрывается хаотичными багровыми пятнами.

Загляденье!