Для тебя я стану плохим

Слышу треск платья и усилившееся Ланино мычание. Но меня не остановить. Все внутренности воспламеняются, дыхание спирает, мыслительные процессы глохнут. Мне становится плевать даже на то, что в коридоре в любой момент могут появиться люди. Задираю выше порвавшийся подол, с легкостью рву колготки, которые непонятно зачем она в такую жару нацепила, и сминаю попку, кайфуя от ее упругой формы, от немыслимой нежности кожи, от предательских стонов Ланы. И настолько увязаю в похоти, что далеко не сразу улавливаю, что зайка умудряется что‑то пропищать сквозь поцелуй:

– Стив… Остановись… Немедленно, – хнычет, сильно впиваясь пальцами мне в шею.

Наверное, задумка была сделать мне больно, на деле она лишь еще больше раззадорила.

– Расслабься, Лан, и получай удовольствие, – оторвавшись от ее губ, хрипло шепчу я, чувствуя, что не со мной она вовсе борется сейчас. – Ты же сама понимаешь, что это неизбежно.

– Ни черта подобного! А ну отпустил меня быстро! Не хочу я с тобой ничего делать!

– Конечно, хочешь.

– Нет!

– А если проверю? – Совершаю несколько толчков в горячую промежность, снова ловя женские припухшие губы в плен.

Порываюсь нырнуть рукой между нашими телами, чтобы нащупать Ланино влажное «нежелание», но торможу, начиная хрипеть от боли.

– Ты совсем обалдела?! – взрываюсь я, чувствуя, как слюна обильно разбавляется кровью. – Ты чуть язык мне не откусила!

– И откушу, если ты сейчас же не отвалишь от меня! – рычит Алана, продолжая бить по груди, чем уже конкретно начинает бесить.

– Слушай, к чему весь этот спектакль? – перехватив оба женских запястья, с раздражением спрашиваю я. – Ты меня хочешь, я тебя тоже. В чем проблема?

– Проблема в твоем самомнении и в ошибочном суждении, будто тебя хотят все и вся!

– Я не считаю, что меня хотят все. Но на твой счет я уверен полностью. Так чего ты ломаешься? – Спускаюсь губами по ее шее, кусаю, собираю ртом толпу мурашек, красноречиво говорящих, что Алане нравится.

– Я не ломаюсь, просто не собираюсь трахаться с первым встречным. Тем более с таким придурком, как ты!

– Ах, так я теперь для тебя придурок.

– Конечно, придурок, который совершенно не уважает женщин.

– Бинго! Это же именно то, что ты всегда любила.

– Да пошел ты! – Толкает меня в грудь.

– Что? Правда глаза колет?

– Я сказала – пошел ты! – Еще несколько ударов приходятся по моим плечам и груди.

– Уверен, мужик твой тоже придурок!

– Нет! Он хороший… Он очень хороший.

– Не ври! Ты не любишь таких. Никогда не любила.

– Это тебя я никогда не любила, каким бы хорошим ты ни был, а его люблю! – выплевывает она громко, во весь коридор, так, что ее голос для меня схож с жутким звуком скрежета метала.

Едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от неприязни и злости. Нет. Даже не от злости, а от неукротимой свирепости, что все возбуждение на хрен сносит, сменяя его желанием поставить Лану на место.

– Любишь, говоришь? Даже сейчас, когда хочешь, чтобы я тебя трахнул? – цежу я, едва слыша свой голос.

– Я не хочу этого! Так сложно это понять?

А я не собираюсь ничего понимать. Немедленно совершаю вторую попытку ткнуть носом в ее ложь.

– Нет, не смей меня трогать! – кричит Алана, продолжая бить и изворачиваться в моих руках, но на сей раз у нее не получается мне помешать добраться до ее плоти.

– Охренеть, как ты не хочешь, – нащупав чертовски влажные складочки, победоносно улыбаюсь я. – Что сегодня в кабинете, что сейчас ты мокрая насквозь, поэтому единственное, что я могу ответить на твои слова о любви к твоему мужику, – это то, что мне искренне жаль бедолагу. Врагу бы не пожелал такую женщину, как ты. Ты ведь даже не знаешь, что на самом деле является любовью. Всегда бросалась этим словом направо и налево. Каждый месяц якобы влюбляясь в нового парня. На деле же просто оправдывала этим выдуманным чувством свое желание трахаться со всеми подряд. И сейчас, насколько я понимаю, ничего не изменилось, как бы ты ни пыталась убедить себя в обратном. Ведь когда любишь кого‑то по‑настоящему, не начинаешь так легко и быстро течь от прикосновений другого, – недобро усмехнувшись, заканчиваю выплевывать из себя всю злость и наконец опускаю Лану на пол, сразу же зарабатывая увесистую пощечину.

Если Алана хотела меня сейчас наказать, то выбрала не тот способ. Моя левая щека уже давно не испытывает боли – настолько часто она встречалась с женской ладонью. Зато я своими словами попал в самое яблочко.

– Вали отсюда и оставь меня в покое! – срывающимся голосом требует Лана.

Ее лицо багровеет, глаза наполняются слезами, а губы подрагивают, предвещая скорый старт рыданий.

На долю секунды в моей груди что‑то неприятно сжимается, трещит, растекаясь горечью по венам, но я отдаю все силы, чтобы проигнорировать это. Насрать мне на ее слезы и обиды. Восемь лет назад во время нашей последней встречи Алана меня ни капли не жалела. Так с чего вдруг я должен испытывать жалось к ней?

– Не нервничай так, Лан. Это вредно для здоровья. – Касаюсь ее выпавшей из пучка пряди.

Браун тут же ударяет по моей руке.

– Не трогай меня!

– И за это не переживай. Трогать не буду…

Сегодня.

– Хотя уверен, еще парочка прикосновений – и ты сама бы с удовольствием раздвинула передо мной свои ножки.

– Проваливай! Проваливай! Видеть тебя больше никогда не желаю!

– А вот тут уж прости. Видеться в ближайшие недели мы будем очень часто.

– Не будем! Я не буду с тобой работать! Ни за что!

Я ничего не отвечаю на ее крики, лишь улыбаюсь, будучи на девяносто пять процентов уверенным, что Лана продолжит работать как миленькая. Уж слишком она ответственная, и потому не станет смешивать личное с работой и жаловаться начальнице.

– Спокойной ночи, Браун. Не забудь подумать обо мне и снять напряжение пальцами, иначе не заснешь, – бросив ей на прощание, направляюсь к лифту, мысленно обдумывая, с кем бы мне его снять сегодня ночью.

С Аланой это сделать не получилось. Но не потому, что я передумал ее трахнуть. Никак нет. Просто теперь чувствую, что одного секса с ней мне будет до боли мало.

Теперь мне хочется другого – не просто задеть ее женское нутро, а разбить ей на хер сердце.

И я сделаю это! Безжалостно и не колеблясь! Точно так же, как когда‑то это сделала Алана с тем тихим добрым пареньком, для которого она была целой вселенной!