Дом Пламени и Тени
Брайс села, ожидая, что на нее наденут наручники, ножные кандалы или иные орудия сдерживания, используемые в этом мире, но этого не произошло.
– Почему ты говоришь на Древнем языке? – спросила женщина.
– А ты почему говоришь на нем? – вскинув подбородок, вопросом ответила Брайс.
Накрашенные красным губы женщины изогнулись вверх. Улыбка была отнюдь не обнадеживающей.
– И почему ты покрыта кровью, но не собственной?
Один‑ноль в пользу женщины.
Брайс сознавала, что одежда, густо пропитавшаяся кровью и успевшая задубеть, а также корка крови на руках говорили явно не в ее пользу. Тут была кровь Гарпии и немного крови Лидии. Брайс измазали намеренно. Тактический ход в их игре, чтобы сберечь жизнь ей самой и надежно сохранить их секреты, пока Хант и Рунн…
Ее дыхание стало шумным и судорожным. Она оставила их обоих – мужа и брата – в руках Ригелуса.
Казалось, стены и потолок надвигаются на нее, выдавливая воздух из легких.
Ризанд поднял широкую ладонь, окаймленную звездами:
– Мы не причиним тебе вреда.
Остаток фразы Брайс нашла в густых тенях, окружавших его: «…Если ты не попытаешься причинить вред нам».
Она закрыла глаза, сражаясь с неровным дыханием и давящим каменным пространством комнаты.
Менее часа назад она убегала от магической силы Ригелуса, уворачивалась от взрывавшихся мраморных бюстов и лопавшихся стекол. Молнии Ханта пронзали ей грудь, устремляясь к воротам, чтобы открыть портал. Потом она прыгнула, рассчитывая попасть на Хел…
А теперь… теперь она сидела здесь. У нее дрожали руки. Пришлось сжать кулаки.
Брайс медленно втянула воздух. Выровнять дыхание никак не удавалось. Она сделала еще один вдох, потом открыла глаза и четким голосом спросила:
– Куда я попала?
Никто из троих не ответил.
Тогда Брайс сосредоточила взгляд на женщине, уступавшей ростом своим спутникам, но не менее опасной, чем они.
– Ты сказала, что здесь уже пятнадцать тысяч лет не говорят на Древнем языке. Почему?
То, что они были фэйцами и двое знали Древний язык, намекало на связь этого мира с Мидгардом. Связь, которая раскрывалась перед ней с пугающей ясностью.
– Как у тебя оказался Гвидион – этот давно пропавший меч? – вместо ответа холодно спросила женщина.
– Что?.. Ты имеешь в виду Звездный меч?
Еще одно звено, связывающее оба мира.
Все трое вновь лишь пристально посмотрели на нее. Непроницаемая живая стена тех, кто привык любым подходящим способом получать ответы.
Помимо меча, другого оружия у Брайс не было. Только магия в ее жилах, архезианский амулет на шее и Рог, ставший узорами татуировки на спине. Но чтобы применить Рог в качестве оружия, ей требовалась магическая сила извне, которая подзарядила бы ее, словно аккумулятор.
И потому разговор был ее наилучшим оружием. Хант считал, что она не напрасно годами оттачивала свое мастерство запудривания мозгов.
– Это семейная реликвия, – сказала Брайс. – Меч находился в нашем мире с тех пор, как мои далекие предки принесли его туда… пятнадцать тысяч лет назад.
Последние четыре слова она произнесла, выразительно глядя на женщину. Пусть сама прикидывает, что к чему.
Но новый вопрос задал Брайс прекрасный Ризанд. Его голос звучал как порыв полуночного ветра.
– Как ты нашла наш мир?
С таким мужчиной не поюлишь. Их всех непросто заболтать, но его… От него так и веяло властностью, словно он был стержнем этого места. Кем‑то вроде короля, а может, и королем.
– Я не искала ваш мир. – Брайс выдержала его взгляд, испещренный звездами, хотя что‑то внутри нее сникло под напором первозданной силы, льющейся из этих глаз. – Говорю вам: я намеревалась попасть на Хел. А вместо этого оказалась здесь.
– Как?
Существа, что обитали на дне пространства, огороженного решеткой, зашипели громче, будто почуяли гнев Ризанда. Жажду крови.
Брайс сглотнула. Если эти трое узнают про Рог, ее магические способности, Ворота… что помешает им превратить ее в живое орудие, как намеревался сделать Ригелус? Или посчитать угрозой, которую надо побыстрее устранить?
Она же мастерица запудривать мозги. У нее должно получиться.
– В моем мире есть особые Ворота, которые открываются в другие миры. Пятнадцать тысяч лет они открывались преимущественно на Хел. Северный Разлом – это такое место у нас – открывается прямо на Хел, но…
Пусть думают над ее болтовней. Пусть считают идиоткой. На Мидгарде многие приклеивали к ней ярлык пустышки, тусовщицы, прожигавшей жизнь в клубах и барах. Микай верил, что она такая и есть, пока… пока она не взяла пылесос, чтобы убрать с пола его поганый пепел.
– Эти Ворота послали меня сюда. Словом, билет в один конец.
Есть ли в здешнем мире билеты? И какие у них средства перемещения?
Чувствовалось, от нее ждали продолжения.
– Мой спутник был уверен, что с помощью своей магической силы сумеет отправить меня на Хел. Но думаю…
Брайс лихорадочно анализировала слова Ригелуса, сказанные незадолго до ее прыжка. Он говорил, что звезда на ее груди является чем‑то вроде маяка для изначального мира Звезднорожденных.
Цепляясь за соломинку, она кивком указала на кинжал крылатого воина:
– В моем мире есть пророчество об этом мече и исчезнувшем кинжале. Когда они объединятся, объединятся и фэйцы Мидгарда.
И в самом деле, мастерица запудривать мозги.
– Так что, возможно, потому я и попала сюда. Может, меч почувствовал этот кинжал и… привел меня в ваш мир.
Тишина. Затем воин со светло‑карими глазами тихо рассмеялся.
Как он понял ее слова без перевода Ризанда? Если только он умеет читать по языку тела, тону, запаху…
Воин что‑то негромко сказал Ризанду. Брайс ничего не поняла, но по спине пробежала дрожь. Ризанд посмотрел на него, вскинул брови и перевел ей сказанное:
– Ты врешь.
В его голосе ощущалась угроза.
– О чем? – Брайс заморгала, изображая неведение и негодование.
– Это ты нам и расскажешь.
В тени крыльев Ризанда заклубилась тьма. Недобрый знак.
