Дом в Мансуровском

Автор: Мария Метлицкая

Дата написания: 2024

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 17.09.2024

Аннотация

Женские судьбы всегда в центре внимания Марии Метлицкой. Каждая читательница, прочтя ее книгу, может с уверенностью сказать, что на душе стало лучше и легче: теплая интонация, жизненные ситуации, узнаваемые герои – все это оказывает психотерапевтический эффект.

«Дом в Мансуровском» – роман о семье, о том, как семейные узы, любовь, полученная в ранние годы, хранят нас в непростой взрослой жизни.

Сестры Юля и Маруся Ниточкины родились в счастливой и очень дружной семье. Отец, Александр Евгеньевич, профессор Московского университета, души не чаял в дочерях. Мачеха Ася, которую и язык бы не повернулся назвать этим неприятным словом, любила их горячо и беззаветно.

В жизни Юли и Маруси хватало трудностей, но любовь родителей неизменно была их оберегом.

Семья – самое важное, что бы ни случилось. Так говорила Ася, и Юля с Марусей не раз в этом убеждались. И даже семейная тайна, выпавшая скелетом из шкафа в самый неподходящий момент, не разобщила сестер, а лишь укрепила их узы. А вера в то, что за плохими временами приходят хорошие, позволила не отчаяться в сложный момент. И читатель верит вместе с ними: лучшие времена обязательно придут, иначе быть не может.

Мария Метлицкая

Дом в Мансуровском

* * *

В военном городке, где жила Маруся, Юлька, ее родная сестрица, появилась через несколько лет.

Юлька любила эффекты и явилась, как всегда, неожиданно, чертом из табакерки, но при этом очень дорогим и любимым гостем.

Телеграмма пришла накануне, за два дня, – как всегда лаконичная, без объяснений, но на то она и телеграмма: «Буду двадцатого тчк Не встречай тчк Не забудь пропуск».

Маруся впала в панику. Ну, во‑первых, представить сестре на обозрение свое жилье было стыдно, к тому же она все время врала про отдельную квартиру со всеми удобствами. Во‑вторых, продукты… Нет, имелись, конечно, вяленая рыба, а еще соленые грибы и прочие заготовки – варенье из морошки, протертая клюква и несколько банок соленых зеленых помидоров, твердых, как камень, – другие в городок не завозились. Вот только ни рыбу, ни грибы Юлька не ела, поскольку была отчаянным мясоедом. Даже в Москве бедная Ася из‑за этого мучилась – поди достань хорошее свежее мясо! Но дома справлялись: то рынок, то поездка в Асину деревню, где им выдавали воистину царские подарки – тушу молодого барашка и килограммов десять телятины.

Растерянная Маруся сидела на диване и в который раз обводила взглядом свою комнату. Да уж, кошмар и ужас. Ободранные пожелтевшие обои в дурацкий бледно‑розовый цветочек, вздутый, кошмарного серого цвета линолеум, три самодельные, подобранные возле подъезда книжные полки, засиженный мухами пластиковый абажур, журнальный столик с кругами от сковородки и чашек, оставшийся от предыдущих, неаккуратных, жильцов.

Что делать, что? Нет, Маруся вовсе не неряха! Но сколько она ни старалась, сколько ни отмывала, ни терла, сдирая в кровь пальцы, ничего не получалось. Улучшить или облагородить жилище не удавалось. Что изменят керамическая вазочка с веткой багульника или два скучных постера на стене? Нищету прикрыть трудно.

Ремонт не делали – ждали квартиру. А с квартирой пока было глухо. Повздыхав и поплакав, Маруся решила действовать. Упасть в грязь лицом перед Юлькой? Ни в коем случае! И она кликнула соседок. Отозвались самые близкие, Лида Брекун и Тася Зубцова, и через пару часов на вздутый линолеум гордо лег красный ковер с классическим, как сказала Лида, рисунком. Маруся вздохнула: если бы дома, в Мансуровском, они постелили вот такой классический, все бы онемели и решили, что кто‑то сошел с ума. Но и за это спасибо. Тася принесла шторы, которые, между прочим, сняла с собственного окна! Шторами Тася гордилась: на голубом тюле плыли длинношеие белые лебеди.

Потом появилась хрустальная ваза с искусственными гвоздиками, конфетница из того же прессованного хрусталя, и завершали это обновление два шедевра – здоровенный фарфоровый белый гусь с золотым клювом и устрашающим выражением злющей, какой‑то драконьей морды и такой же здоровенный деревянный лакированный орел с распахнутыми крыльями и надписью «Привет из Кисловодска».

Соседки плюхнулись на диван, оглядели дело рук своих и остались довольны.

– Ну! – удовлетворенно сказала Лида, поднимаясь с дивана. – А ты боялась! Какую красоту навели! А ты не верила!

Выдавив жалкую улыбку, Маруся кивнула:

– Спасибо вам, девочки!

Довольные соседки ушли, а она уселась на диван и разревелась. Все было ужасно. Правда, теперь стало еще и смешно – можно представить, как развеселится сестрица! Сначала развеселится, а уж потом ужаснется.

Но и убрать все это было нельзя – девочки бы смертельно обиделись. Все было сделано от души, оторвано от самого сердца, но Маруся пожалела, что позвала соседок. Однако и это придется пережить.

Теперь оставалось раздобыть самое главное – мясо.

Мяса ни у кого не было. Правда, у Таси в холодильнике болтались какие‑то кости «на супешник», как она говорила, и она была готова тут же отдать и эту «драгоценность». Но из промороженных костей не сделаешь ни котлет, ни жаркого.

Думали долго. Осенило Лиду:

– Пойдем к Салаевой! – сказала она с таким выражением лица, будто собралась на фронт бить фашистов.

Антонина Салаева была личностью известной и одиозной – мурманчанка, приехавшая в военный городок ловить мужа. С мужем не получилось, и Антонина стала ловить любовников. Но никто, кроме изголодавшихся солдатиков‑срочников, не клевал на грубую и некрасивую хамку. А Антонина тяготела к офицерскому составу. И, невзирая на отталкивающую внешность, ужасный характер и прочие недостатки, любовников находила. Причина была в одном – Антонина Салаева была заведующей центральным гастрономом.

– Ну нет! – вздрогнув, сказала Маруся решительно. – Туда – ни за что!

– Я пойду, – заявила верная Лида, – я. У тебя, москвичка, все равно ничего не получится.

– Как на казнь, – заметила Тася и поддержала подругу: – Ты там держись! Хочешь, я постою на улице?

Сколько ни уговаривала Маруся добрую Лидочку, сколько ни умоляла «не идти на компромисс, не унижаться и не портить здоровье», Лида качала головой и упрямо повторяла одну и ту же фразу: «Ну не съест же меня эта сука?»

Маруся знала – остановить Лиду невозможно: сибирский характер, к тому же жена офицера.

– Как на убой посылаем. – Тася перекрестила Лидочку в спину.