Древо ангела

– Но если ты говоришь, что у них такая строгая мораль, почему же тогда Макс… Ну, ты понимаешь… – Грета покраснела.

– Может быть, он думал, что раз вы обручены, то ему можно нарушить правила? – осторожно предположил он.

– Я правда думала, что Макс меня любит. Если бы он не сделал мне предложения, я бы никогда‑никогда…

Голос Греты прервался от стыда и неловкости. Он взял ее руку и сжал ее.

– Я знаю, что ты бы не стала, – ласково сказал он.

– Я не такая, как Дорис, правда. Макс… он был первым. – В глазах Греты снова блеснули слезы. – Ну почему в моей жизни все всегда идет как‑то по‑дурацки?

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет, – быстро ответила она. – Я просто распустилась и жалею себя, потому что совершила такую ужасную ошибку.

Наблюдая, как Грета заставляет себя улыбнуться, Таффи подумал, что же привело ее – девушку, очевидно получившую образование, с акцентом, который ясно говорил, что она из богатой семьи, – в «Ветряную мельницу». Грета была на голову выше остальных девушек, что, если быть честным, и привлекало его в ней. Впрочем, сейчас был явно неподходящий момент, чтобы спрашивать об этом, и он сменил тему разговора.

– А ты хочешь этого ребенка, Грета?

– Если честно, Таффи, я не знаю. Я ничего не понимаю, мне страшно. И стыдно. Я правда поверила, что Макс меня любит. Зачем я только?.. – Ее голос жалобно затих. – Там, в этом ужасном доме, пока я ждала этого доктора‑починку, я убежала не только потому, что испугалась самой процедуры. Я все время думала об этой крохе у меня внутри. А потом, по пути домой, я видела двух или трех мам, которые катили коляски с малышами. И я поняла, какой бы он ни был крошечный, он же живой, правда?

– Да, Грета, правда.

– Тогда разве я могу совершить убийство из‑за того, что сама сделала ошибку? Лишить ребенка права на жизнь? Я не религиозна, но думаю, что не смогла бы простить себя, если бы убила его. А с другой стороны, ну какое будущее ждет нас обоих, если я и принесу его в этот мир? Ни один мужчина даже не взглянет больше на меня. Девушка из «Ветряной мельницы», родившая в восемнадцать лет? Прямо скажем, не самая лучшая репутация.

– Знаешь, я могу только предложить тебе подождать. Утро вечера мудренее. Самое главное – ты теперь не одна. И… – он озвучил мысль, которая постепенно формировалась у него, пока он слушал ее печальную историю, – может быть, я смогу кое‑что придумать, чтобы у тебя была крыша над головой, если ты решишь оставить беременность. Этот мистер «Все исправим» не кажется так уж хорош, верно? Ты можешь просто погубить вас обоих, а никому из нас этого бы не хотелось.

– Нет, но я пока не уверена, что у меня есть какой‑то выбор.

– Поверь мне, Грета, выбор есть всегда. Как насчет сходить поговорить с мистером Ван Даммом? Я уверен, ему и раньше приходилось иметь дело с подобными вещами.

– Нет, только не это! Я не могу! Я знаю, что он добрый, но мистер Ван Дамм требует, чтобы его девушки были белее белого. Он страшно заботится об имидже «Ветряной мельницы». Меня завтра же вышвырнут прочь.

– Расслабься, это была только идея, – ответил Таффи, подымаясь, чтобы оплатить счет. – А теперь я посажу тебя в такси. Поезжай домой и отдохни как следует. Ты выглядишь совсем измученной, Грета.

– Да нет, Таффи, ничего, я сяду на автобус.

– Я настаиваю.

Поймав возле такси, он сунул в ее маленькую ручку несколько монет и прижал к губам палец, когда она снова начала отказываться.

– Пожалуйста, иначе я буду волноваться. Хороших тебе снов, Грета, и не беспокойся, теперь я с тобой.

– Спасибо тебе еще раз, Таффи, что ты такой добрый.

Помахав вслед такси рукой, Дэвид в очередной раз спросил себя, почему он так пытается помочь Грете, но ответ был прост. Что бы она ни натворила – он с самой первой их встречи сразу понял, что любит ее.

 

4

 

На следующее утро они вдвоем снова сидели в кафе через дорогу от «Ветряной мельницы». Грета пропустила ради встречи с Дэвидом утреннюю репетицию, сказав, что у нее кружится голова и ей нужен свежий воздух, что было недалеко от истины.

– Ты кажешься ужасно бледной, – сказал он. – Ты в порядке?

Грета сделала большой глоток жидкого чая и добавила в него очередную ложку сахара.

– Я просто устала, вот и все.

– Неудивительно. Вот, возьми половину моего сэндвича.

– Нет, спасибо. – От одного запаха ее снова затошнило. – Я потом что‑нибудь поем.

– Обязательно. Ну так что? – он вопросительно взглянул на нее.

– Я решила, что не могу пойти на… на процедуру, так что никакого выбора у меня больше нет. Я собираюсь рожать ребенка и нести все последствия.

– Правильно, – медленно кивнул Дэвид. – Ну, раз ты все решила, я сейчас скажу, как я мог бы тебе помочь. Тебе нужна крыша над головой и тихое спокойное место до тех пор, пока ребенок не появится на свет. Так?

– Да, но…

– Тише, послушай, что я скажу. У меня есть небольшой дом в Монмутшире, на границе Уэльса. Вот я и подумал, ты можешь поехать и пожить там. Ты когда‑нибудь бывала в тех местах?

– Нет, никогда.

– Ну, тогда ты и представить себе не можешь, какое это особенное место. – Он улыбнулся. – Дом расположен в большом поместье, которое называется Марчмонт. Это возле Черных гор, в очень красивой долине, недалеко от города Абергавенни.

– Какое смешное название, – выдавила Грета неискреннюю улыбку.

– Думаю, когда ты там окажешься, то быстро привыкнешь к местному языку. Все равно сейчас, пока я работаю в Лондоне, дом мне не нужен. Моя мать тоже живет в поместье. Вчера вечером я позвонил ей, и она согласилась присмотреть за тобой. Большая часть земли распахана, так что там полно свежих продуктов, чтобы прокормить тебя зимой. Сам дом маленький, но чистый и уютный. Это значит, что ты сможешь уйти из «Ветряной мельницы», родить ребенка, а потом, если захочешь, вернуться в Лондон, и никто ничего не узнает. Вот так. Ну, что думаешь?

– Звучит чудесно, но…

– Грета, я могу предложить тебе только такой вариант, – сказал он, увидев в ее глазах страх и сомнение. – И да, это сильно отличается от жизни в Лондоне. Там нет ярких огней, там нечего делать вечерами и тебе может быть одиноко. Но, по крайней мере, ты будешь в тепле и безопасности.

– Это… э‑э‑э… поместье, в котором ты вырос, да?