Дух воина

Последние несколько дней перед полнолунием пролетели незаметно. Работа на воздухе и здоровая еда, которая у лекаря была строго вегетарианской, превращали некогда ещё немощное тело капитана запаса в тело крепкого и выносливого воина. Несмотря на все преимущества его нынешней жизни, Иван всё чаще задумывался о переходе и о том, как вольётся в ту жизнь, которой жил раньше. Мысли, словно эхо в пещере, метались из одной стороны в другую, из одного времени в другое. Жизнь, из которой он попал в прошлое, всё больше тянула назад, но пытливый ум здорового человека хотел узнать об этом времени как можно больше. Один раз Заречный было заикнулся своему наставнику о том, что хотел бы побывать в поселении, но получил решительный отказ.

– Нечего тебе там делать, – строго ответил Велимудр, – набирайся сил да ступай себе в свой мир. В этом мире не всё так хорошо и просто, как кажется издалека.

– А что здесь не так? – поинтересовался Иван, но ответа, как это частенько бывало, не получил.

Пару раз ещё наведывалась Анастасия. Точнее сказать, она здесь бывала гораздо чаще, но всегда старалась прийти так, чтобы не попадаться гостю на глаза, и только два раза они, то ли случайно, то ли женщина так пожелала, всё же встретились во дворе. Заречному, чего греха таить, нравилась внучка Велимудра. Но он гнал от себя всякие мысли о ней, понимая, какая пропасть во времени и менталитете лежит между женщиной, прожившей всю жизнь в тайге да ещё и в далёком прошлом, и им, современным, городским человеком. Он видел, что Настя, с тех пор как он начал набирать силу, тоже поглядывала на него с большим интересом. Хотя и делала она это всегда либо тайком, либо с усмешкой, но было в её взглядах что‑то такое, что заставляло обоих краснеть, точно подростков. Вот и сегодня женщина пришла, когда гость был со стариком в лесу, но не убежала домой, выполнив всю работу по дому, а задержалась, делая вид, что чуток не успела прибраться. Мужчин не пришлось долго ждать, так как Велимудр, бродя со своим постояльцем по лесу и собирая ягоды, вдруг ни с того ни с сего заторопился домой.

– Надобно мне в поселение сходить, – коротко объяснил он причину такого быстрого возвращения.

Вернувшись домой, старик увидел внучку, делающую вид, что ещё хлопочет по хозяйству. Ругать её за нерасторопность он не стал, а сказал то же самое, что и Ивану, и, быстро собравшись, скрылся за воротами. Заречный проводил его взглядом, после чего повернулся к порогу, на котором тут же появилась Анастасия.

– Не знаешь, чего там случилось? – спросил он у неё.

– Знамо дело, что захворал кто‑то. Токмо я когда уходила, так все ещё здоровы были, – нахмурила она брови. – Странно!

– Настя, а ответь мне на такой вопрос, – вновь обратился Иван к женщине, не желая, чтобы она вновь ушла в дом, – а как ты такая, вроде бы с виду не слишком сильная, топор из колоды так легко вынула?

Анастасия и сама, видимо, не прочь была пообщаться с постояльцем деда, покуда строгий хозяин дома отсутствовал.

– Дак ты же только на свою силу располагаешь, – улыбнулась она, как бы между прочим подходя ещё ближе, – а здесь силы‑то особой и не надобно.

– Это как же? – не понял Заречный.

– А так! – уклончиво ответила Анастасия и подошла ещё ближе, остановившись в паре шагов от гостя. – Иногда одной живы достаточно, чтобы какой предмет с места сдвинуть.

– Настя, извини, но мне твои объяснения непонятны. Ты не можешь чуток попроще пояснить.

– Отчего ж, могу, коли глупый такой, – весело улыбнулась женщина и с лукавством добавила, – могу и показать, коли не страшно.

– Чего ж мне бояться, давай, покажи, так может яснее будет.

– Хорошо. Токмо ты потом не серчай, коли что не так, сам ведь попросил.

Иван хотел было сказать, что с какой стати он будет сердиться, но в это время Анастасия сделала к нему ещё один лёгкий шажок, протянула к нему руку с выставленной вперёд ладонью и вроде бы слегка прикоснулась к его груди. Заречный грешным делом подумал уж, что женщина решила его приласкать, как вдруг, сбитый с ног неведомой ему силой, спиной вперёд, полетел на землю. От неожиданности он даже не успел как следует сгруппироваться, поэтому так и шлёпнулся спиной на примятую траву, лишь слегка подстраховавшись руками. От такого падения свело дух, из лёгких вырвался приступ кашля. Разлёживаться перед женщиной было стыдно, поэтому Иван, выгнув спину, сделал толчок ногами в воздухе и, словно Ванька‑встанька, вскочил на ноги.

– Ой, ты не слишком зашибся? – участливо спросила Анастасия, кинувшись было к нему, но, видя, что он сам быстро поднялся, остановилась.

Улыбка слетела с её губ, и теперь она с серьёзным лицом рассматривала любопытного постояльца на предмет повреждений.

– Всё в порядке, – поспешил успокоить её тот.

Кашлянув ещё пару раз, Заречный начал стирать с рук зелёные следы, оставленные травой.

– Только теперь объясни, как ты это сделала?

– Я же говорила, что жива, которая есть у каждого человека, может и исцелять и применяться в бою. Здесь не нужны большие мышцы, если умеешь живой управлять, то можно её направить для нужного тебе дела.

Заречный слыхал про такие системы, применяемые в единоборствах, когда используются не мышцы, а внутренняя энергия человека, но видеть такое в реальности ему до сих пор не приходилось.

– И долго такому нужно обучаться? – спросил он.

– Не знаю, у меня это с рождения есть. По наследству, видать, передалось.

В это время, услышав голос Анастасии, в конюшне заржал конь.

– Настя, а что всё‑таки с конём Велимудра, чем он болен? – поинтересовался Иван.

Этот вопрос уже давно крутился у него в голове, но он никак не мог найти удобное время, чтобы об этом расспросить своего наставника.

– Хворает он, – лицо женщины погрустнело.

– Но если твой дед такой знатный лекарь, то почему не вылечит своего любимца? – удивился Заречный.

– Не всё так просто.

Анастасия взглянула на дворовые ворота, словно проверяя, не идёт ли дед.

– Пошли, – вдруг решительно сказала она, убедившись, что никого нет, и кивнула головой в сторону конюшни.

Иван поторопился за ней, а когда вошёл в полутёмное помещение, остановился в изумлении. Привязанный за ногу к металлической скобе, вбитой в стену, стоял красивый, породистый конь. Его серая, ухоженная шерсть переливалась и искрилась в скупых лучиках солнца, попадавших через маленькое оконце, с длинной выгнутой шеи свисала шикарная чёрная грива, но его большие слезящиеся глаза были пустыми. То есть на белых глазных яблоках отсутствовал даже намёк на зрачки.

– Он что, слепой? – шёпотом, словно боясь, что конь его услышит, спросил Заречный, всё ещё находящийся под впечатлением от увиденного.

Женщина грустно кивнула в ответ. Она подошла к жеребцу и ласково погладила его сначала по морде, а затем по шее.

– Хороший мой, красавец мой, – приговаривала она, лаская животное, но вдруг, резко развернувшись, взяла за руку, всё ещё стоявшего с раскрытым ртом, гостя и потащила того на улицу.