Дух воина

– Пойдём скорее, – говорила она, выталкивая Ивана за ворота, – негоже будет, если дед узнает, что я без его дозволения тебе Сивку показывала.

– Так он недавно только ушёл, – попытался возразить Заречный, но всё же не стал сопротивляться напору Анастасии.

Когда оба вновь оказались на улице, женщина прикрыла ворота на щеколду и, развернувшись, посмотрела в глаза Заречному.

– Так что с ним произошло, отчего Сивка ослеп? – вновь стал допытываться Иван, глядя также в её глаза.

Вопрос завис в воздухе. Оба, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно таким образом пытаясь проникнуть в самую душу друг к другу. Через минуту Анастасия первая отвела взгляд в сторону и, отойдя от ворот конюшни, присела на горку ещё не расколотых чурбаков.

– У нас в посёлке, на самой окраине, – начала она тихо, – живёт чёрный ведун. Он поклоняется одному лишь Чернобогу, не признавая вторую ипостась Бога Рода – Белобога. Отец сказывал, что ведун этот всегда враждовал со старым волхвом, жившим с другой стороны поселения. Когда волхв передал свои знания и силу дедушке Велимудру, то Мордук, так зовут чёрного ведуна, начал всячески вредить новому ведающему. Дедушка тогда ещё не набрал полную силу и не мог в полной мере противостоять злому чародею. Однако и смириться с его делами не мог. Тогда Мордук, чтобы умерить строптивость нового волхва наложил заклятие слепоты на его верного Сивку. С тех пор он горемышный и стоит в конюшне, так как на солнечном свете он может навсегда потерять способность восстановить зрение.

– Так почему сейчас, когда у твоего деда силы много, он не может как‑то пошаманить и вылечить коню глаза? – полушутливо спросил Заречный, вновь услышав сказку суеверной деревенской женщины о чародеях и волшебстве.

Анастасия взглянула на своего собеседника так, как смотрит строгая воспитательница детского сада на малыша, в шутку сказавшего неприличное и из‑за возраста непонятное ему слово. От этого взгляда Ивану даже стало как‑то не по себе.

– Сила‑то у него есть, – вновь опустив взгляд в траву, всё же пояснила женщина, – да токмо вылечить всё равно не может, так как заклятие особое. Его можно снять, лишь передав слепоту какому‑нибудь человеку. Дедушка на это, конечно, пойти не может, вот и стоит Сивка в конюшне. Я его иногда вывожу в пасмурную погоду погулять, а дедушка уже несколько лет всё пытается отыскать такой заговор, который смог бы вернуть Сивке зрение без передачи слепоты кому бы то ни было.

– А что случится, если передать, ну, например, какому‑нибудь злому человеку?

– Добрый, злой…, всё одно. Богиня Карна всё видит и за все деяния человеческие воздаёт по заслугам в следующих жизнях.

Когда женщина замолчала, Заречный не стал ничего говорить. Ему вдруг сильно захотелось домой, в своё время, где сказки про колдунов и магов присутствуют только в книгах и фильмах. В их времени никто при помощи каких‑то там заговоров, заклятий и прочей мистической ерунды не может причинить другому вред. В это время ворота отворились, и во двор бодрой походкой вошёл Велимудр. Прежде всего он кинул неодобрительный взгляд на внучку, затем, посмотрев на гостя, увидел, что тот находится в несколько подавленном настроении. Сделав в уме какие‑то заключения по поводу увиденного, старик строго сказал:

– Анастасия, ступай домой, сегодня начинается первый день полнолуния, а мне ещё надобно с гостем потолковать.

Женщина молча встала с чурбаков и, захватив из дома своё лукошко, в котором всегда приносила деду угощения, направилась к воротам. Приоткрыв одну створку, она замерла и, обернувшись, взглянула на гостя. Всегда весёлая и неунывающая сейчас она смотрела на Ивана совсем другими глазами, глазами полными тоски. Заречный помахал ей рукой и улыбнулся. Однако и у него улыбка получилась какая‑то кривая и неестественная. Анастасия резко развернулась и решительно вышла со двора. Иван взглянул на старика, к которому лениво подошёл проснувшийся медведь и, словно огромный котёнок, начал тереться мордой о его ногу. Лицо хозяина дома смягчилось. Он, как обычно, потрепал косолапого по холке, после чего повернулся к Ивану и спросил:

– Ну, и чем моя внучка тебя расстроила?

– С чего ты взял, что она меня расстроила? – попытался защитить Анастасию Заречный.

– Потому как вижу, что настроение твоё безрадостное.

– Домой хочется, – откровенно признался Иван.

– Ну что ж. Тогда не будем откладывать надолго, – сказал старик, – сегодня в полночь откроется проход. Коли так засвербило домой вернуться, то и ступай себе, скатертью дорога.

На такое пожелание Заречный не обиделся, так как выражение «Скатертью дорога» было сказано с какой‑то душевностью и в этом мире явно имело совсем не такое значение, как у них в будущем. Он не спеша стал наводить порядок возле колоды. Сложил разбросанные чурки, отнёс готовые поленья за двор, где для них был построен навес от непогоды. Вернувшись, бывший разведчик с силой вогнал колун в колоду так же, как он торчал тогда, когда он в первый раз попытался его из неё извлечь. Управившись с работой, Иван присел на траву, сорвал одну травинку и, как в детстве, взял её в рот. Во рту появился сладковатый привкус с едва уловимой травяной свежестью. Он улыбнулся каким‑то своим мыслям, посетившим его в этот момент, и, закинув голову вверх, взглянул на небо. Там, как обычно, проплывали причудливой формы облака, в которых, ещё будучи мальчиком, Иван любил угадывать всевозможные фигуры и образы.

Вот и сейчас прямо над ним плыла голова грозного царя зверей льва, вон, чуть левее, облако похожее на черепаху, а правее… В этот момент Иван даже чуть было не поверил в мистику. Из проплывающего справа тёмного облака, похожего на голову с растрёпанными тёмными волосами, на него взглянули злые, морщинистые глаза неведомого старика, появившиеся там. От этого взгляда бывшему разведчику стало как‑то не по себе. К счастью, это видение длилось всего несколько секунд, после чего туча расплылась в разные стороны, и Иван облегчённо вздохнул. «И чего только не привидится после того как наслушался здесь про всяких там волшебников», – ухмыльнулся он про себя, выплюнул изо рта травинку. Закрыв глаза, он с удовольствием и наслаждением подставил лицо лучикам яркого солнышка и тёплому летнему ветерку.

За ужином Заречный вновь не смог удержаться, чтобы не поговорить с Велимудром.

– Скажи, – обратился он к старику и, проигнорировав его недовольный взгляд, продолжил, – вот, ты говорил, что крыса попала в твой ледник через проход, а что, она не могла шмыгнуть обратно? Почему осталась здесь погибать?

И вновь ответа пришлось ждать несколько минут, пока собеседник тщательно жевал пышку из гречневой муки, принесённую внучкой. Ивану же есть не хотелось – аппетита совсем не было. Он вначале тоже отломил кусочек выпечки, обмакнул в сметане, но, тщательно разжевав, как и полагалось, эту небольшую порцию, понял, что больше в него не полезет.

– От того, – старик вновь начал говорить неожиданно, когда казалось, что ответа на вопрос уже не будет, – от того, что любое существо может пройти чрез проход один лишь раз и в одну токмо сторону. А далее жди ещё месяц до следующего полнолуния.

– Как‑то всё у вас мудрёно, – улыбнулся Заречный.