Дворянин поневоле

– Имеются, – удивленно кивнул Сашка. – Только не у меня, а у деда. Я в этом имении всего два года живу. А что до крестьян, то да. Тут вы правы. Этот вопрос тоже требует своего разрешения.

– Согласен. Требует, – кивнул полицмейстер. – Это у нас тут еще слава богу. И земля родит, и места всем хватает. А ближе к Москве на одну семью, дай бог, пара десятин земли на прокорм приходится. Люди недоедают, а то и вообще с голоду мрут. И никому до них дела нет.

– И вам? – не удержавшись, поддел его Сашка.

– Я в своем имении крестьян давно уже освободил и перевел их в статус арендаторов. Работают они на всей земле, что к имению приписана, а урожай продают сами. Мне только аренду платят.

– И как? Выгодно? – заинтересовался Сашка.

– Все налоги и подати плачу исправно, а крестьяне мои про голод давно забыли, – с гордостью ответил полицмейстер. – Там у меня только подворье и осталось. Вместо дачи. Семью отдыхать отправляю. Постоянно только слуги живут. Они же и живность всякую держат.

– А статус земли какой? – подумав, уточнил Сашка.

– Так моя она. Как и была.

– Постойте, выходит, крестьяне на вашей земле работают, но права выкупа на нее не имеют?

– Еще чего? Землицу ту дед мой своим горбом выслужил, и потом она внукам моим останется.

– Но вы хоть наделы своим крестьянам увеличили?

– Зачем? Они зерном свое получают. Кто сколько обработал, тот с того мне и платит. Хочет, зерно себе оставляет, хочет, продает, это их дело.

– М‑да. Тут еще подумать надо, – проворчал Сашка. – Но идея здравая.

– А вы, я слышал, решили в своем имении завод поставить? – улыбнулся полицмейстер.

– Скорее, сборочный цех, – отмахнулся Сашка, погрузившись в анализ услышанного. – Собираю технику из частей, которые по моим чертежам в Юзовке отливают.

– Далековато, – сочувственно вздохнул чиновник.

– А что делать? Иного места, где толковые железоделательные заводы есть, рядом нет. Вот и приходится время на дорогу терять.

– Еще слышал я, что у вас там даже оружейная мастерская имеется.

«А вот это уже интересно, – мелькнула у Сашки мысль. – Похоже, тебе у меня кто‑то стучит».

– Ну, мастерская, это громко сказано. Так, придумки всякие в металле воплощаю, – отмахнулся он, мысленно перебирая всех, кто знал о его работах.

– Надеюсь, Алексей Михайлович в курсе ваших придумок? – уточнил полицмейстер с едва заметной ехидцей в голосе.

– Само собой, – равнодушно пожал Сашка плечами. – Я месяц назад отправил ему в столицу одно свое изобретение. Теперь жду письма, в котором он о нем выскажется.

– И что же вы, позвольте полюбопытствовать, ему отправили? – подобрался полицмейстер.

– Автомобиль. Блиндированный. Так что теперь можно не так сильно за его жизнь беспокоиться.

– Изрядно, изрядно, – закивал полицмейстер, на некоторое время даже перестав жевать.

– Понимаете, Николай Сергеевич, дед отлично знает, что любое мое изобретение будет, прежде всего, направлено на усиление нашей с вами страны. И не смотрите, что я вырос за границей. Признаться, ничего хорошего я из того времени припомнить не могу. Так что я Тарханов. От макушки до пят. А Тархановы от создания рода государству своему служили, – закончил он, припомнив слова старого князя.

– Помилуйте, я и не думал сомневаться, – засуетился полицмейстер. – Но позвольте узнать. А что вы собираетесь делать с остальными спасенными?

– А что я могу с ними сделать? – развел Сашка руками. – Вчера объявил, что они все вольны выбирать сами, как поступить. Кто захочет остаться, буду сажать на землю, а кто уехать решит, дам денег и скатертью дорога. Не для того спасал, чтоб потом насильно к делу приставлять.

– А разве вам в цеха люди не требуются?

– Так мне мастера нужны, а не абы кто, – усмехнулся парень. – Я для того и сирот по городам собрал, чтобы себе мастеров выучить.

– Так вы ведь их не только ремеслу обучаете. Они у вас еще и воевать учатся, – тут же отреагировал чиновник.

– Так места у нас такие. Сами видите. То разбойники ростовские, а то вообще пираты турецкие. Потому и учу, – обезоруживающе улыбнулся Сашка. – Похоже, мой управляющий ленится вам точно узнанное доносить. Вы уж ему сделайте внушение. А то введет в заблуждение, а вам потом отдуваться перед дедом.

Фразу эту Сашка запустил наобум, но как оказалось, сразу в точку. Полицмейстер чуть вздрогнул и, скривившись, отложил вилку.

– И давно вы знаете? – спросил он, отпив вина.

– Догадывался давно, а когда ваши вопросы услышал, понял, что не ошибся, – усмехнулся Сашка. – На чем вы его зацепили?

– Что, простите? – не понял чиновник.

– Что он сделал, что стал на вас работать? В чем провинился?

– Спекуляция зерном, – нехотя вздохнул полицмейстер.

– Выходит, эта сволочь деда обманывал? – хищно раздул ноздри Сашка.

– Александр Викторович, Христом Богом прошу, не гоните его, – вдруг взмолился чиновник. – Я с ним сам разберусь. Да так, что забудет, как на чужое смотреть. Только не гоните. А я отслужу. В любом деле помогу, чем сумею.

– Кто он вам? – успокаиваясь, тихо спросил парень.

– Кормилицы моей сын единокровный. Почитай, брат мне молочный. Потому и прошу, – удрученно вздохнув, признался полицмейстер.

– И верно, родственник, – качнул Сашка головой.

– Потому и прошу, – кивнул чиновник. – Старая узнает, что он места лишился, так и сама отойдет. И так еле жива старушка.

«Это сколько ж бабке лет, что она еще небо коптит», – удивился про себя парень и, помолчав, кивнул:

– Хорошо. Пусть служит. Но сразу скажу, Николай Сергеевич. Узнаю, что ворует, на конюшне своими руками плетью шкуру спущу. А потом к вам отправлю.

– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – истово закивал полицмейстер. – Сегодня же ему отпишу, чтобы руки в своих карманах держал.

– И еще. Все, что за эти два года украл, пусть обратно вернет. Все равно мне теперь придется аудит его расходных книг проводить. Так что пусть не доводит меня до греха. Я за службу плачу щедро, а за обман спрашиваю жестко.

– Все сделает, ваше сиятельство, – снова закивал чиновник. – Вы уж не держите зла на него, Александр Викторович. Ведь он хоть и воровал, а дело свое делал. Да и не так много брал. Где уж совсем честных найдешь? Нет таких в государстве нашем.