Под слезами Бостона. Дьявол не спит
Знаю, что бешу, но ничего не могу с собой поделать. Чему я и научилась за все годы общения с мужским полом – так это самозащите и полному неприятию. Так лучше для меня. Так безопаснее. Так на меня никто никогда не посмотрит.
– Окей. Счастливо оставаться, Панда. Не буду мешать тебе и твоим братцам‑бомжам, которые вот‑вот нагрянут.
Эзра разворачивается и уходит, а я должна, наверное, что‑то сказать.
Должна ли?
Конечно, нет. Но хочется.
– Постой!
– Я не ослышался? – Он тормозит и делает вид, что прислушивается.
– Я здесь, потому что мне тут легко. Здесь пустеет голова и растворяются дурные мысли. Здесь я свободно дышу. Успокаиваю нервы игрой на гитаре. Здесь мое тайное место. И ты его каким‑то чудом нашел.
Эзра не двигается и даже не обращает внимания на ветер, который агрессивно хлещет его по лицу. Для бостонской зимы он слишком легко одет.
– И да, со стороны я, наверное, могу показаться сумасшедшей…
– О да, еще как кажешься. – Он разворачивается и возвращается обратно, подступая к дивану, на котором по‑прежнему сижу я. – Тебе разве не холодно?
– Холодно. – Я не свожу с него глаз.
– Поехали отсюда.
Не задавая вопросов, он подхватывает с дивана мою гитару и идет вперед, оставляя меня за спиной. А мне больше ничего не остается, как следовать за ним, потому что у него в руках мой инструмент.
Эзра выводит меня к своей машине и укладывает гитару на заднее сиденье, на которое я забросила ее и утром. Невольно усмехаюсь, но тут же сталкиваюсь с серьезным выражением его лица.
– Садишься в машину или мне придется тебя впихивать?
– Парадокс, не замечаешь? В прошлый раз все было абсолютно наоборот.
– Я не виноват, что к вечеру ты растрачиваешь свои нахальные навыки. Видимо, забыла подзарядиться.
– Мудак. – Я закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.
– Садись, хамка, или я передумаю.
Он ныряет в салон, а я настолько дрожу, что ноги сами несут меня в тепло.
– Сейчас согреешься. – Он нажимает на какие‑то кнопки на приборной панели и поглядывает на меня. – Ну вот и на хрена ты там сидела?
– Я же тебе рассказала. – Складываю обледеневшие ладони и дышу на них.
– Ну да. И это, конечно же, повод доводить себя до такого состояния.
– Хватит. Я сама решаю, что и когда мне делать.
– Вообще не удивлен. Лучше бы что‑нибудь новое рассказала.
– А я и рассказала. В отличие от тебя. – Я всматриваюсь в его профиль и замечаю, что Эзра косится в мою сторону. – Что ты делал в порту?
– Поехали, Панда. Ты снова отнимаешь мое время.
И снова, второй раз за день, я оказываюсь в машине с этим кретином, который раздражает похлеще, чем скрип пенопласта. Он – мой личный надлом на белых пупырчатых слоях. Он – царапина от ножа на стекле. Он – раздражающий скрежет ногтей по надраенной панели. И что я делаю вместе с ним в одном пространстве – загадка для меня самой.
– Я включу музыку, – тянусь к приборной панели, но Эзра ловит мою руку.
– Ты хотела спросить: «Можно мне включить музыку?»
– М‑м‑м… Нет. – Я снова тянусь к кнопке, но получаю шлепок по тыльной стороне ладони.
– Почему ты такой тиран?
– Потому что ты такая нахалка.
– Моя очередь говорить, что мы ходим по кругу?
Он невольно усмехается и, черт, я успеваю это разглядеть. Успеваю увидеть слабую улыбку и мелкие морщинки у уголков глаз, на которые я не должна смотреть.
Без разрешения жму на «плэй» и запускаю музыку в салон автомобиля. Знакомую музыку. Одну из моих любимых групп, песни которых я знаю наизусть.
– Three days grace[1]? – удивляюсь я.
– Ты‑то откуда их знаешь? – похоже, удивляется и он.
– Любила их, но только со старым вокалистом.
– Адам Гонтье неподражаем.
– Бесспорно.
Мы сталкиваемся взглядами на долю секунды, но Эзра тут же возвращается к слежке за дорогой. Адам продолжает рвать душу своим текстом и голосом, а я отворачиваюсь к окну, в которое снова бьет декабрьский дождь.
– Эзра… Я не хочу домой, – вырывается как‑то само собой, когда я наблюдаю за скатывающимися по стеклу каплями.
– Что‑то случилось? – на удивление он не смеется надо мной, наоборот, в его голосе, кажется, я слышу долю заинтересованности. Или сочувствия. Или жалости.
Я не хочу об этом думать.
– Нет… Просто…
– Просто так люди не ищут причин не возвращаться домой.
– Я не ищу причин. Просто сегодня не хочу.
– Именно сегодня?
– Да, бурный день. А точнее, сутки. Тебе ли не знать. – Я надеюсь, жалость стерлась с его лица. Надеюсь, потому что больше не смотрю.
– Согрелась? – Почему‑то в этот раз он не отвечает на мою язвительность. Наверное, устал. Ему же лучше.
– Почти.
– Хорошо. – На перекрестке он сворачивает не в ту сторону, которая должна была привести меня к дому.
– Опять вжился в амплуа маньяка и похитил меня? Имей в виду, я буду орать, пока ты не перережешь мне горло.
– Я как раз наточил нож, – без единой эмоции на лице отвечает Эзра.
– Псих?
– И шизофреник. Не отступай от своего диагноза.
– Куда ты меня везешь?
– Ты же не хотела домой. – Он уверенно выруливает все дальше от Норт‑Энд.
– И что? Как будто тебя это волнует.
[1] Three days grace – канадская рок‑группа, исполняющая альтернативный метал и постгранж.
