Под слезами Бостона. Дьявол не спит
– И это мне говорит тот, кто шляется ночью в одиночестве посреди порта в лютую стужу! Я, конечно, знала, что у тебя налицо все признаки шизофрении, но чтобы настолько!..
И как я мог забыть, до какой степени эта девка невыносима? Полминуты с ней – и я уже готов сжечь яростью обитель местных бездомных пьянчуг.
– Какого черта ты тут делаешь, Панда?
– Какого черта ты следишь за мной, идиот? – Серена злобно сдвигает брови и не сводит с меня глаз. Черные длинные волосы хлещут ее по лицу, но она даже не придерживает их рукой и не убирает со щек.
– Ты… Просто… Да мать твою! – Мне не хватает слов. Не хватает мыслей, чтобы высказать ей все, что она вызывает во мне одним лишь своим самоуверенным видом.
Сидит тут, одна, в порту, ночью, и чувствует себя абсолютно комфортно, когда любая другая не ступила бы сюда ни ногой. Бренчит на гитаре в дикий ветер, когда кто угодно сидел бы дома. Даже я бы лучше сейчас лежал в постели, чем ошивался здесь.
Что у этой сумасшедшей в голове?
– А ты сегодня максимально красноречив. – Серена кладет гитару на дряхлый диван, который я только сейчас замечаю под ней, и смотрит на меня под тусклым светом мигающего фонаря. – Следил за мной? Признайся.
– Прибереги фантазии для ночи. – Я подхожу ближе, но остаюсь стоять напротив нее. – Что ты тут делаешь?
– А ты что тут делаешь?
– Мы пошли по кругу? – спрашиваю я, и она разводит руками, явно не собираясь сдаваться первой. Ладно. – Я гулял.
– А я пела.
– Я же говорил: сумасшедшая.
– А я говорила: кретин.
Ее лицо непроницаемо. Широкие черные брови давят на глаза, потому что Серена не перестает хмуриться. Пряди волос лезут в лицо, но она старается не реагировать, и я смеюсь. Я просто заливаюсь смехом от ее напускной надменности. А потом смеется и она. Смеется вслед за мной. Смеется вместе со мной. А я замираю, потому что ее пухлые губы растягивают щеки и черные родинки на каждой из них, которые я раньше не замечал. Серена улыбается, а я на мгновение глохну, как когда‑то раньше, и не могу перестать смотреть на ее лицо.
– Эзра, почему ты всегда такой серьезный? – Она взлохмачивает мои волосы и хлопает крышкой ноутбука на моих коленях. – Давай, твой очередной сверхгениальный код подождет. Побудь с нами. Ну хоть немножечко. Пожа‑а‑а‑луйста, – улыбается она, и этого достаточно, чтобы я отложил ноутбук на стол. – Вот и славно. Без тебя тут скучно.
– А со мной весело?
– Всегда весело. – Она усаживается рядом, и ее длинные белокурые локоны щекочут мне локти, но я не дергаюсь.
– Не сочиняй, – влезает Шейн. – Он тот еще зануда. Дальше своего компьютера ничего не видит.
– Он просто гений, не завидуй, Шейн. – Она льнет к моему плечу и обвивает руками мою руку.
– Ладно‑ладно, ты права, мой старший брат – гений. А я – всего лишь его жалкое подобие, – демонстративно дуется Шейн, чтобы переключить ее внимание на себя.
– Перестань. – На миг ее лицо приобретает серьезность. – Вы совершенно разные. И совершенно прекрасные братья. Любая девушка будет счастлива с каждым из вас.
– Не хочешь проверить? – наконец решаюсь вклиниться я.
Она заливается звонким смехом и утыкается лбом мне в грудь, а ее длинные волосы падают мне на колени. Мягкие ладони упираются в плечи, а она продолжает смеяться, как будто я пошутил не хуже Джорджа Карлина [1] .
Такой я запомнил ее на всю жизнь. Такой она засела в сознании. Именно такой веселой и прекрасной осталась в моей памяти Джейд Мур.
Глава 5. Северный олень
[1] Джордж Карлин – американский стендап‑комик, актер, писатель, сценарист, продюсер, обладатель четырёх премий «Грэмми» и премии Марка Твена.
