Под слезами Бостона. Дьявол не спит
Глава 3. Здравствуй, Сатана
Серена
Казалось, что я валюсь с ног от усталости, а по факту не могу сомкнуть глаз уже который час. Лежу и пялюсь в пожелтевший потолок, пересчитывая на нем трещины. Дому давно не помешал бы капитальный ремонт, но кому какое дело до богом забытого квартала в Норт‑Энд[1].
Я, конечно, могла бы подыскать себе что‑нибудь получше и поближе к центру, но, боюсь, пришлось бы к двум подработкам добавить и третью. Если не четвертую.
Поэтому лежу, рассматриваю трещину за трещиной и успокаиваю себя тем, что район хотя бы напоминает Италию своей архитектурой и узкими улочками. А до моего захудалого квартала даже иногда доносится запах свежей выпечки и ароматной пасты из рассыпанных по Норт‑Энд итальянских ресторанчиков, которые так полюбились туристам. Наверное, так пахло и в настоящей Италии. Жаль, что я совсем этого не помню.
Еще неподалеку от дома расположился порт. В отличие от большинства местных, этот пункт я тоже отношу к плюсам. Порт успокаивает меня. И сегодня вечером я точно загляну в свое тайное место, чтобы привести мысли в порядок. Ведь каша в голове до сих пор не позволяет уснуть.
– Гребаный день рождения. Гребаная Астрид. Гребаный «ковбойский» бар. Гребаный мудак Эзра, или как там его, – шиплю я в потолок и сжимаю в руках одеяло. – Чтоб он захлебнулся в реках виски. Идиот. Хам. Заносчивый придурок. Ни за что в жизни не вернусь в этот бар.
Злость сильна. Она проедает нутро и рвется наружу, но не перекрывает страх, который пустил молодые корни в душе и начал разрастаться по организму, оплетая орган за органом. Страх, который терзал меня все детство. Страх, который душит и по сей день. Страх, который не уходит с наступлением утра. Который имеет кровь и плоть. Который носит такую же фамилию, что и я. Страх по имени Бриан Аленкастри – когда‑то любимый старший брат, ставший моим ночным кошмаром, от которого я до сих пор бегу, не оборачиваясь.
Он и его идиотское сообщение под утро – причина очередной бессонницы. Не злость на татуированного алкоголика из бара, хоть он и сыграл в раздражении не последнюю роль. Всему виной сообщение в два предложения с крохотной подписью «Бриан», несущей в себе совсем не крохотную тревогу.
Первая реакция – удалить сообщение, а потом бежать. Бежать в другую страну, на другой континент, на необитаемый остров. Самолетами, кораблями, попутками. Снова сменить номер, а потом бежать без оглядки. Но потом я успокаиваюсь, делаю вдох, считаю до десяти и заново уверяю себя, что в этот раз спряталась надежно. Что больше он меня никогда не найдет. Что больше он и не хочет меня искать, ведь у него появилась своя семья, новая работа, другие хлопоты.
– Ему больше нет дела до тебя, Серена. Все в прошлом. Дыши глубже, – повторяю я как молитву, но на всякий случай тянусь за телефоном, снимаю блокировку разбитого экрана и проверяю, точно ли удалила сообщение Бриана. Как будто если оно все еще там, то служит маячком, и он тотчас же отыщет меня.
Сообщение, в отличие от воспоминаний, стерто.
Я выдыхаю и кладу телефон обратно на прикроватную тумбу, но он звонит раньше, чем я успеваю отдернуть от него руку.
– Этого не может быть… – Будильник извещает, что уже одиннадцать утра, и я зарываюсь лицом в подушку. – Этого просто не может быть… Не‑е‑ет… Ну за что мне все это?
Я ною, но заставляю себя встать – нельзя пренебрегать подработкой, когда сама же психанула и уволилась с основного места работы и даже не потребовала выплату за прошлый месяц.
Да, я дура. Да, идиотка. Но зато гордая. Хотя кому я лгу.
[1] Норт‑Энд (North End) – самый старый район Бостона, который располагается с южной стороны бостонской бухты. Местные жители называют район «Маленькая Италия». Этот уникальный уголок города является музеем под открытым небом и манит туристов своими многочисленными историческими достопримечательностями, ресторанами, кофейнями и небольшими пекарнями.
