Джулия [1984]

Вики работала деловито и оживленно: тщательно, по‑медицински вымыла руки, вернулась к Джулии и бережно уложила ее предплечье на белую скатерть. Затем взяла пинцет, с осторожностью поднесла его к ссадинам и поводила им по коже, будто бы предоставив ему самому решать, что делать дальше. Аккуратно извлекла из раны песчинку и отложила инструмент в сторону. Пришло время продезинфицировать раны йодом: бывшая медсестра сделала все так ловко, что жжения почти не было, ну, может, чуть‑чуть, не больше, чем от ободранных коленок в детстве. Джулии даже стало неловко: раздула из мухи слона. Но когда Вики прощупала запястье, Джулия от боли прикусила язык.

– Кажется, кость не сломана. Даже если перелом есть, волноваться не стоит, – задумчиво проговорила Вики. – Но для верности нужно поехать в больницу и сделать рентген.

– Надеюсь, все обойдется, – поспешно ответила Джулия. – Что ж теперь, всякий раз по больницам таскаться, когда падаешь с велосипеда?

Казалось, Вики собирается поспорить, но она лишь сказала:

– Послушаем еще, что скажет доктор Луис.

Затем она достала бинты и принялась за работу. И опять, несмотря на сноровку и профессионализм Вики, Джулию ждала невыносимая боль. Ее вновь пробрал жуткий холод: одежда намокла от пота. Она попыталась дышать по методике Старшего Брата – вдох на счет семь, выдох на счет двенадцать, – но стоило Вики затянуть повязку туже, как дыхание перехватывало и Джулия сбивалась со счета.

Наложив повязку, бывшая медсестра задержала руки над запястьем Джулии. Казалось, сейчас опять будет мука, опять боль.

– Хотела спросить… – приглушенно начала Вики.

– Да?

– Несколько дней назад я оставила тебе записку. Хотела спросить: ты ее прочла?

Джулия сразу все поняла и тут же подумала, что Вики вынашивала свой вопрос уже давно. В ту же секунду ее охватил гнев. Она чуть не потребовала, чтобы Вики занималась своими делами и не отвлекалась на ерунду. Но чрезмерные эмоции сейчас могли только навредить.

Конечно, Джулия давно знала, что Вики относится к ней с обожанием. В общежитиях однополая любовь – отнюдь не редкость. На самом деле было бы даже удивительно, если бы девушки периодически не влюблялись в симпатичных соседок. Джулия вспомнила о Реджи, но такие влюбленности не в счет. Даже когда между двумя девушками в общежитии происходил злосекс, это еще нельзя было назвать тем самым. В воспитательном доме для девочек, куда Джулию отправили из ПАЗ, она сама недолго встречалась с красивой девушкой постарше, ее звали Эдна. Но какими бы незабываемыми, пьянящими, горячими ни были те встречи, к этому самому они точно не относились. Такова женская природа – охотно влюбляться и влюблять, носить согретые чужим теплом тапочки и создавать из этого романтику. И ничего удивительного, если романтика приведет к объятьям вдали от посторонних глаз, где‑нибудь в чулане. Все равно подобные отношения – не то самое.

Но вместе с тем Джулия прекрасно понимала, что Вики оставила записку, фактически прощаясь с жизнью, зная, что ее грехи выплыли наружу и жить ей, возможно, всего пару часов. «Я вас люблю» – последние слова перед тюрьмой. Как и в ту ночь, Джулию охватило предательское волнение. Она с гневом думала о том, что Вики вела себя неразумно и ставила под удар всех, но в то же время ей хотелось взять девчонку за руку и признаться, что их чувства взаимны.

– Записку? – наконец ответила Джулия с подобающим случаю равнодушием. – Не уверена. А когда это было?

– Когда… вспомни, той ночью, когда показывали программу о товарище Картофеле. Ты пришла и села ко мне на кровать. А записку я оставила днем.

– Ах да, – ответила Джулия, – вот ты о чем. Я вспомнила.

Не в силах совладать с собой, она посмотрела на Вики и увидела в ее глазах лихорадочный блеск. У Джулии упало сердце. Она поняла, что еще чуть‑чуть – и Вики примется шептать ей на ухо. Многие аресты так и происходили: кому‑то отчаянно хотелось высказаться в надежде, что соглядатаи не заметят.

И, не дожидаясь, чтобы подобная участь постигла Вики, Джулия спокойно и уверенно перехватила инициативу:

– Могла бы и не волноваться. Я видела, что туалет забит. Можно было не предупреждать.

Вики кивнула, и глаза ее наполнились предательской влагой.

– Да, можно было.

– Записками делу не поможешь, правда? Что теперь о них говорить? Давай забудем.

Вики стиснула зубы и вернулась к запястью Джулии.

– Конечно, это бессмысленно. Все так.

Повязку она накладывала в мучительной тишине. Когда‑то Джулия хотела придумать специальный язык прикосновений, незаметный для телекранов. Можно было подумать, именно на нем они и начали говорить, когда Джулия застыла, а Вики наматывала комбинезон ей на руку, чтобы затем отрезать нужную длину; то же повторилось и когда бывшая медсестра накладывала жесткую повязку. Они не разговаривали, но двигались согласованно. Во всем теле Джулия чувствовала непривычный дискомфорт. От Вики пахло настоящим чаем – марки «Центральный комитет», – а также потом юной девушки. В какой‑то миг она задела грудью плечо Джулии; этот аромат захлестнул и ту.

Затем дверь холла вновь отворилась, и вновь полился монотонный новояз. Послышались приближающиеся шаги; распахнулась дверь. Вики и Джулия резко отпрянули друг от друга.

– Всем здравствуйте. – Из дверного проема показалась голова доктора Луиса. – Все живы?

– Здравствуйте! – откликнулась Джулия. – Более или менее.

– Можно войти?

– Конечно, конечно, – ответила Вики и поспешно встала, уступая ему место.

Доктор Луис принадлежал к особому роду людей, которые, можно было подумать, неуязвимы для доносов. Хотя многие знали о его похождениях и участии в дюжине сомнительных предприятий, он каждый раз выходил сухим из воды. Конечно, отчасти это можно было понять. Как медика, его ценили в Молодежном антиполовом союзе за умение авторитетно писать об опасностях для здоровья, связанных с половым актом, а также, менее официально, за готовность без лишнего шума устранять последствия этих опасностей. Кроме того, он выписывал и отпускал «антиполовые» препараты. Доступные в разных формах, они всегда обеспечивали человеку исключительно приятное самочувствие. За подобные услуги с высокопоставленных чиновников доктор денег не брал. Простые же смертные были вынуждены как бы случайно встречаться с его сестрой на улице и жертвовать деньги во «Внутрипартийный медфонд Северного Лондона».

Его также выделяло трудноописуемое качество – «благовид». Войдя в чайную комнату, он излучал профессиональную ухоженность и спокойствие. Волосы влажные, чувствуется приятный запах мыла «Социалистическая чистота» – он явно успел принять ванну в одной из комнат наверху. Как всегда, обвешан тремя своими медицинскими сумками со всем необходимым. Его появление произвело знакомый эффект: Вики и Джулия заметно расслабились и расплылись в улыбках.

– Я упала с велосипеда, – начала объяснять Джулия, пока доктор Луис снимал с себя сумки, – ударилась о тротуар и, наверно, вывернула запястье. Думаю, ничего страшного.

– Повреждение запястья, – доктор Луис покачал головой с притворной серьезностью, – унесло немало жизней. Боюсь, шансы ваши невелики.