Единица боли

Эва и Сэм с самой начальной школы не могли найти общий язык. Возможно, как раз из‑за разного мышления и взглядов на некоторые вещи они и стали врагами. Девушка равнодушно относилась к Сэму, а вот он не упускал возможности оскорбить, толкнуть или даже ударить ее. Это считалось уже нормой и ни капли не задевало. Эвани всегда отвечала своему обидчику, но казалось его это только сильнее забавляет. Вроде как нашел жертву равную себе. Все одноклассницы шептались за спиной о том, что Сэм положил глаз на Эвани, поэтому так ведет себя. Но сама Эва считала эти догадки глупостью, хотя были моменты, когда она и сама так думала.

Эва села на скамейку, подальше от входа в школу. Она наблюдала за учениками, которые спешили домой. К сожалению, она не разделяла их желания побыстрее оказаться дома. Эвани каждый день как могла оттягивала этот момент. После выходки брата они толком не говорили. Эва старалась прийти домой позже, чтобы не попадаться на глаза Стефану. В ту ночь она как будто увидела его с другой стороны, увидела его настоящего.

Солнце почти садилось, украшая кроны деревьев алым светом. Эвани подставила лицо под последние теплые лучики этого дня, как бы прощаясь с ним. Розоватые сияющие нити, прятались в золотистых волосах девушки, будто играя с ними. Приятное тепло быстро окутало все тело, казалось даже плохие мысли отступили куда‑то далеко. Ей так хотелось остаться в этом моменте, хотелось, чтобы время остановилось. Как жаль, что все в этой жизни заканчивается, а особенно мимолетными казались такие по‑детски беззаботные мгновения. Откуда‑то подул прохладный, будто не из этой реальности, ветерок. Настолько он не вписывался в создавшийся пейзаж. Всему телу стало так неуютно и некомфортно, Эвани поежилась от резкой прохлады, а когда где‑то за спиной послышались знакомые шаги, то и внутри все рухнуло куда‑то в пропасть.

Парень обошел скамейку, на которой последние несколько дней Эва проводила время после школы, и сел рядом с девушкой, оставляя расстояние между ними. Хотя то самое расстояние образовалось не сейчас, а гораздо раньше. И казалось, что уже ничто не сможет его сократить.

– Эвани, я хотел поговорить… – Стефан замялся, будто повторяя в голове заранее заготовленные слова.

Он совсем не смотрел в сторону сестры, но она видела его лицо, его не зажившие раны и его волнение. Парень нервно разминал руки, на которых тоже красовались ссадины. На минуту Эва подумала что он так и не заговорит, оставит свою фразу незавершенной. Как он делал всегда.

– Прости, я не должен был кричать на тебя, – все‑таки прервал тишину Стефан.

Его слова прозвучали настолько неуверенно, будто он до сих пор раздумывал стоит ли извиняться или это не нужно ни ему, ни его сестре. Отчего обида, которая подло затаилась в хрупкой груди, вновь вырвалась куда‑то на поверхность. На этот раз девушке не хотелось плакать, ей хотелось высказать все что она думает, но почему‑то не могла решиться.

– Ты много чего не должен был делать, – бросив колкую фразу и серьезный взгляд в сторону брата, Эвани поспешила покинуть его компанию.

Девушка сама не понимала, что она имеет ввиду, то ли строгое воспитание и наказания, то ли в целом заботу о ней. Она чувствовала себя обузой для него. Стефан частенько давал ей понять, что ему надоело забота о сестре, но он никогда не опускал руки и продолжал делать для нее все, что мог.

Она стремительно удалялась от парня, надеясь, что он догонит ее и извинится еще столько раз, сколько потребуется. Эва просто хотела почувствовать, что она действительно нужна и дорога единственному близкому человеку в ее жизни, но с каждым днем, с каждым его поступком и словом он доказывал обратное.

Эвани не обращала внимания на окружающую ее суматоху. Она не замечала ни спешащих домой людей, ни пролетающих на большой скорости машин, даже мерзкого прохладного ветра, который так настойчиво толкал ее в спину, проникая под одежду. Все слилось в одно. В мыслях всплывала каждая мелкая обида на брата, которая раньше казалась незначительной. Чем дольше Эвани шла, тем больше становился грязный ком из негативных воспоминаний в ее голове.

Она не заметила, как перешагнула порог дома, только с грохотом захлопнувшаяся дверь просигнализировала об этом. Эва оглядела помещение, неожиданно вернувшись в реальность. Темная мебель, стены и плотные шторы серых цветов, все это сейчас казалось еще более бесцветным и пустым. Вся жизнь прошла здесь, но глядя на пустую серую квартиру, не вспоминались даже самые яркие моменты. Брат воспитывал ее как бесчувственную куклу – «не плачь, не проси о помощи, не показывай чувства – всем плевать». Возможно таким образом он просто хотел облегчить себе задачу, но это было слишком для маленькой девочки, жаждущей родительской любви и заботы.

Эвани обессилено упала на свою холодную кровать. В горле неприятно першило, хотелось плакать, но слез не было, да и все тело будто не слушалось. Она чувствовала себя марионеткой, которую бросили пылиться на полку, оставив на попечение самой себе.

Неизвестно сколько времени прошло, день, два, может неделя, но Эвани все время провела дома, абсолютно забыв про школу. Она лежала в кровати, думая о своей жизни и почему именно ей досталась эта судьба. Эва находилась где‑то в другой реальности, через открытое окно на тело плюхнулись несколько крупных холодных капель дождя. Это заставило ее вынырнуть из омута мрачных размышлений и только сейчас Эвани поняла, что брат не появился дома ни разу за все эти дни. Обида будто бы отступила на задний план, ее место заняли паника и тревога, которые постепенно окутывали все тело мрачной пеленой. Бледная девичья ручка нащупала телефон, который одиноко валялся на полу. На удивление на экране не высветилась куча пропущенных, как ожидалось. Эвани нервно набрала номер брата, но в ответ послышались несколько монотонных гудков и вызов завершился. Так было и во второй, и в третий, и в четвертый раз. Девушка настороженно встала с кровати и снова погрузившись в размышления, но уже более мрачные и печальные, ходила туда‑сюда по комнате. Маленький дождик за окном потихоньку наращивал свой темп и превращался в сильный ливень. Эвани любила дождь, но сейчас он будто хотел сказать что‑то, отчего еще больше нагонял тревогу. Она не знала никого из друзей брата и сомневалась были ли они вообще. Неожиданно для себя Эва вспомнила имя. Кенни. Но это едва ли могло успокоить ее, она не знала ничего о нем, кроме имени.

– Так, Эва, спокойно. Все хорошо, – раз за разом повторяла она сама себе.

Она отложила телефон и прилегла на кровать, влажную от капель дождя, проникающих через открытое окно. Сердце тревожно стучало, вырываясь наружу. Эвани пролежала, глядя в потолок всю ночь. Только под утро ей удалось уснуть, хотя было это не по ее воле.

Солнечный свет проникал в комнату сквозь плотные шторы и ослеплял девушку даже с закрытыми глазами. Эвани приподнялась с кровати, лениво потягиваясь. Только сейчас она поняла, что ее разбудило на самом деле. Где‑то за дверью, из глубины квартиры доносились тихие, почти крадущиеся шаги.

– Стефан! – Обрадовалась Эва.

Она вскочила с кровати и бегом направилась в гостиную, откуда доносились звуки. Но радость продлилась недолго. У двери стоял темноволосый парень, чьи острые черты лица и глубокие синие глаза снова приковали ее взгляд к себе, как это было уже когда‑то.

– Кенни? – Эвани растерялась и будто с опаской сделала шаг назад.

– Привет, принцесса, – радостно проговорил Кен.

Он улыбался, но было в его улыбке что‑то серьезное. Парень смотрел на Эвани с облегчением, будто долгое время переживал за нее и только сейчас убедился, что все хорошо. Эва жестом пригласила его войти. Кен прошел вглубь комнаты и устроился на диване. Эвани встала напротив. Повисло неловкое молчание, Кенни ждал вопросов, а девушка попросту не знала с чего начать.