Эхо чужих желаний

На полке кухонного камина стояли маленькие красные дорожные часы. Дэвид взял их с собой в постель. Нолан заверил его, что он без проблем проснется сам в гостевой комнате, но Дэвид не хотел рисковать. Часы лежали у него под подушкой с выключенным будильником и все равно помогли очнуться, когда он провалился в глубокий сон. Несколько мгновений Дэвид не мог сообразить, что происходит, а потом вспомнил. Бутылка сидра и сосиски были аккуратно упакованы в его спортивную сумку. Нолан купил четыре бутылки стаута и две упаковки печенья с зефиром, сказав, что оно великолепно, если поджарить его на огне. Джерри Дойл предупредил, что в дальней части Тюленьей пещеры разведут костер, который наверняка разгорится, они уже опробовали это. Глубокая пещера идеально подходила для пикника.

Единственной загвоздкой был пес по кличке Бонс. Отец Дэвида утверждал, что Бонс с радостью оближет руки любому грабителю или убийце, но пес лаял на весь дом, когда входил или выходил кто‑то свой. Бонс был скорее обузой, чем сторожевым псом. Парни решили взять его с собой. Нолан предпочел бы накачать собаку снотворным, вырубив на несколько часов. Однако Дэвид жил в доме, где даже аспирин лежал под замком, и был слишком строго воспитан, чтобы помыслить о чем‑то подобном.

Дэвид пробрался в гостевую комнату, где крепко спал Нолан, который, правда, с готовностью проснулся.

– Я лежал и думал с закрытыми глазами, – заявил он.

– Конечно, а еще храпел, – усмехнулся Дэвид.

Они шикнули друг на друга и прокрались вниз по лестнице. Бонс подпрыгнул от восторга, а Дэвид обхватил рукой челюсть пса и почесал его за ухом. Обычно это приводило Бонса в состояние полного блаженства. Тем временем Нолан осторожно открыл дверь. Угроза миновала. Бонс помчался к задней стене сада впереди ребят, ничуть не удивляясь поздней прогулке. Дэвид и Нолан, спрятав фонарики в карманах, то и дело спотыкались. Они не могли зажечь свет, пока не перелезли через забор. Мать Дэвида наверняка пошла бы в уборную, выглянула в окно и перебудила бы всех соседей.

На тропинке, увешанной знаками с предупреждением об опасности, Дэвид и Нолан воспользовались фонариками. Они скорее скользили и съезжали, чем шагали. Недавно прошел дождь, и извилистую тропу покрывал толстый слой грязи.

– Просто фантастика, – заметил Нолан, и Дэвид почувствовал, как его распирает от гордости.

Когда они вернутся в школу, Нолан расскажет всем о потрясающих днях, проведенных в доме Пауэра, и остальные посмотрят на Дэвида с уважением. Сам Дэвид обычно не спешил упоминать о Каслбее, который казался захолустьем в сравнении с замечательными местами, откуда были родом его одноклассники. Но, увидев родной поселок глазами Нолана, Дэвид понял, что Каслбей обладает особым шармом, чего он прежде не замечал.

На пляже Бонс носился кругами как безумный до кромки воды и обратно, возбужденно лая. Здесь, внизу, он мог лаять сколько угодно – шум прибоя и свист ветра заглушали любые звуки. Пес никак бы не потревожил сон четы Пауэр.

Тюленья пещера выглядела темной и таинственной. Дэвид был очень рад, что пришел не один. У дальней стены горел большой костер. Джерри не ошибся – там находился сухой участок, со свода не капала слизь. Они приступили к готовке. Ломтики бекона болтались на длинных палочках и шпажках в опасной близости от огня. Вокруг костра собралось не меньше дюжины человек. Девушки хихикали, подталкивали друг друга локтями и громко смеялись. Это были Пег и Кэт – Дэвид ожидал их увидеть. И Крисси О’Брайен из лавки. Он огляделся в поисках Клэр, но, вероятно, для пикника она была слишком мала. Дэвид заметил, что Крисси разительно отличалась от младшей сестры: визгливо смеялась и сбивала еду с чужих шпажек. Клэр была спокойней и гораздо деликатней.

Дэвид никогда раньше не пробовал стаут, который пили остальные. Его чуть не стошнило. Вкус оказался совсем не таким, как он ожидал. Дэвид мужественно прикончил одну бутылку и принялся за другую. Нолану, похоже, стаут понравился, и Дэвид не хотел выглядеть неженкой. Однако Джерри Дойл его раскусил.

– Можешь выпить игристого сидра, если хочешь, он приятней на вкус, – предложил Джерри.

Дэвид отхлебнул. Приятель не обманул: сладкий шипучий сидр и правда был неплох. Маленькая фигура Джерри нетерпеливо сгорбилась возле костра. Его повадки бывалого внушали уважение.

– Хорошая штука, – одобрительно признал Дэвид, поднеся стакан к свету.

Позже, когда парни принялись лапать девиц, а Дэвид ничего не добился, Джерри снова пришел на помощь: «С этой девчонкой пробовать бесполезно, она только смеется, вон та посговорчивей». Джерри подмигнул с видом опытного искусителя, и Дэвид неуверенно ответил ему. Джерри Дойл был хорошим другом, который всегда мог подсказать нужное направление.

 

На следующий день Каслбей поразил таинственный недуг, но никто никого не выдал, и ночная вечеринка осталась в тайне. Крисси О’Брайен вернулась домой вся в грязи, со сбитыми в кровь ногами – она упала, поднимаясь с пляжа по лестнице. В спальне ее дважды стошнило в ночной горшок. Клэр ворчливо понадеялась, что гулянки будут не каждую ночь. Крисси больше занимала мысль, что делать завтра и как объяснить порванное, перепачканное пальто, поэтому она не ответила Клэр. В конце концов Крисси решила выйти из дома пораньше, пока никто не увидел, в каком она состоянии, снова упасть и сказаться больной, чтобы не ходить в школу. План сработал. Никто не заметил, что грязь на пальто почти высохла и ссадины на ногах затянулись. Подруге Крисси, Пегги, удалось добраться до школы и продержаться весь день, но Кэт стало плохо в классе, и ее пришлось отправить домой.

В доме Пауэра никто не мог объяснить ожог, словно по волшебству появившийся на губах Джеймса Нолана. Мальчик обжегся, когда ел сосиску прямо со шпажки, на которой ее жарили. Однако родителям Дэвида друзья сообщили, что ожог неожиданно возник ночью без видимых причин. Молли Пауэр беспокоилась, что скажут родители Нолана, когда их сын вернется, и без конца причитала по этому поводу, когда отвлекалась от тревоги за белого как мел Дэвида, который то и дело бегал в уборную. Третий сюрприз подкинул Бонс. Очевидно, он выбрался ночью из дома и спал в гараже с жареной сосиской в лапах. По мнению доктора Пауэра, время обычно показывало, что лучше не ломать понапрасну голову и не пытаться слишком усердно разгадать все загадки. Порой следует поберечь рассудок и оставить все как есть.

Отец Джерри Дойла за завтраком сообщил, что ночью слышал жуткий кошачий концерт, и спросил, не знает ли Джерри, что это было. Мистеру Дойлу показалось, что на их пороге рыдала целая толпа то ли женщин, то ли девочек. Джерри посмотрел на отца через стол и ответил, что вроде бы ночью по улицам с воем и лаем носился очумелый пес доктора Пауэра. Может быть, в этом все дело?

– Может быть, – с сомнением предположил отец и принюхался.

– Пахнет, как в пабе у Крейга, – доложил он жене и направился в комнату, которая считалась его кабинетом: в гостиную рядом с большой спальней.

Мать Джерри разозлилась и в гневе загромыхала посудой, оставшейся после завтрака.

– Ради всего святого, Джерри, почисти перед школой зубы и съешь апельсин или еще что‑нибудь, – сказала Фиона.

Она была не только доброй, но и практичной.

Джерри с благодарностью посмотрел на сестру и ухмыльнулся:

– Я знал, что останется запашок.

– Запашок? – изумилась Фиона. – От тебя разит. Хорошо повеселился?

– Был кое‑где.

– Можешь как‑нибудь взять меня…

– Нет, – прозвучал твердый ответ.

– Но я старше тех, кто там был.