Гиблое дело

– Что ты имеешь в виду? Его смерть? – Голос Джета внезапно охрип.

Мьюринн подняла взгляд. Ее ясные зеленые глаза покраснели от слез, и его сердце вновь болезненно сжалось.

– Ты возглавлял поисково‑спасательную группу, которая нашла Гаса, Джет. Расскажи мне об этом. Где именно вы нашли его тело?

– Мьюринн…

– Пожалуйста, Джет, расскажи все! Шаг за шагом. Мне правда надо это знать.

Он облизнул губы и кивнул.

– Когда мы впервые получили сообщение о том, что Гас пропал, действительно было не от чего оттолкнуться. Затем, на тринадцатый день, появилась зацепка. В полицию позвонил некий охотник и сказал, что почти две недели назад, когда он направлялся в лесную глушь, видел Гаса за забором, окружающим по периметру рудник Толкин. Твой дед куда‑то направлялся. Охотник не придал этому особого значения, пока не вернулся в город и не услышал новости. Мы немедленно привезли собак и выпустили их работать на территории рудника. Собаки привели прямо к шахте…

– Шахте Содвана?

Он нахмурился:

– Да. Почему ты спрашиваешь?

Мьюринн помешкала с ответом.

– Просто интересуюсь.

– Решетка, закрывающая люк внутри проходной, была сорвана. Поэтому мы спустились вниз с веревками и фонарями. – Джет умолк, наблюдая за ней, и его сердце наполнилось состраданием. – Мы нашли его там, внизу. На уровне трехсот футов.

Мьюринн напряглась и сглотнула комок в горле.

– Что находится на уровне трехсот футов?

– Другие туннели. Еще один штрек, который ведет дальше вниз – возможно, до уровня восьмисот футов.

– Кто тот охотник, что позвонил в полицию, Джет?

– Полицейские не знают. Звонок поступил по анонимной линии.

Ее щеки вспыхнули от разочарования или, возможно, гнева. Джет всегда находил сексуальным то, как легко цвет лица выдавал ее эмоции.

– То есть моего деда можно было бы спасти, если бы он потрудился рассказать кому‑нибудь, куда собирался в тот день?! Почему он этого не сделал?

– Кто его знает, Мьюринн! Сама в курсе, каким он был упрямцем.

– Но разве вам всем не показалось странным, что он оказался там, внизу, в той шахте?

– Конечно, у меня возникли вопросы, – ответил Джет. – Но судмедэксперт и полиция все тщательно изучили. Как и доктор Каллаган. Пэт уже какое‑то время лечила Гаса от больного сердца. Никаких свидетельств чьего‑то злого умысла не было. Если это то, о чем ты думаешь.

Она прикусила губу, чтобы та не дрожала, и отвернулась.

– Эй!.. – Он осторожно взял ее подбородок, повернул лицом к себе и тут же пожалел о своем порыве. – Гас был эксцентричным стариканом, Мьюринн, особенно в последние несколько лет. Так что поход к шахте, да еще в одиночку, был вполне в его духе.

Ее глаза вновь наполнились слезами, и Джет не смог удержаться от вопроса.

– Ты бы знала все это про Гаса, если бы навещала его, – тихо сказал он. – Почему, Мьюринн? Почему ты ни разу не приехала домой проведать своего дедушку?

Мьюринн несколько мгновений молча выдерживала его взгляд. На ее лице промелькнуло непонятное выражение, и она тяжело вздохнула.

– Я прислала Гасу билеты на самолет, чтобы он мог приехать ко мне в Нью‑Йорк.

– Да, город его не впечатлил. Он рассказывал об этом.

Она поджала губы.

– А на день рождения я прислала ему билет в Испанию. И встретила его в Мадриде. Гас был влюблен в книги Хемингуэя, он хотел увидеть корриду… – По ее щекам вновь покатились слезы. – Черт! Извини, – сказала она, смахивая их.

– Извини за что? За заботу?

Она недобро посмотрела на него.

– Послушай, Мьюринн, наверное, я просто не понимаю, почему ты не приехала на поминальную службу. Или сразу, как только узнала, что он пропал.

– Я не знала, что он пропал!

– Но ведь кто‑то, наверное, сообщил тебе?

– Я была вне зоны доступа, Джет. Я была на задании в джунглях Западного Папуа…

– Без мобильного телефона? Без спутниковой связи, без ничего?

– Да, без ничего. – Она потерла лицо. – В этом и была вся фишка: оставаться недоступной. Я, антрополог и фотограф должны были провести некоторое время с одним из последних по‑настоящему изолированных племен в мире. Часть моей статьи нужно было посвятить чувству полной изоляции. Нашей целью было ощутить все на собственной шкуре.

– Но ты была… ты была… беременна.

– И в добром здравии. Женщины этих племен веками рожали детей прямо в джунглях. Фотограф был еще и фельдшером и всегда мог оказать помощь.

– А если бы случилось что‑то непредвиденное?

– В том‑то и дело, Джет! Наше общество не мыслит жизни без телефонов, интернета, радио. Мы разучились выживать самостоятельно. Мы впадаем в панику при одной только мысли, что нам некуда или некому позвонить, хотя в этом нет особой необходимости. Кроме того, я выросла здесь. Надеюсь, ты не забыл? А мой дедушка научил меня быть самодостаточной.

– Вернее сказать, упрямой, – пробормотал он.

Она опять недобро глянула на него:

– Ты порицаешь меня.

Джет глубоко вздохнул, думая о том, как она сбежала с его ребенком под сердцем, так и не дав ему возможности разделить с ней радость ожидания малыша, радость рождения сына.

– Тебе нужно думать не только о себе, – сказал он. – Теперь на тебе лежит ответственность перед будущим ребенком.

– Ты все еще злишься на меня, да? – прошептала она.

Он хотел разозлиться. Ему требовалось хоть что‑то, чтобы защитить себя от этой женщины. В данный момент единственной защитой был гнев.

Джет неожиданно встал и направился к пикапу.

– Ты игнорируешь мой вопрос! – крикнула она ему вдогонку.