Глубокий Чёрный Космос

– История – дело тёмное, а во время войн документы горят быстро. Где‑то четыре‑пять тысяч лет назад Фриштитис и Толиник развязали целую череду войн. Вначале это была банальная борьба за лидерство в регионе, тогда кроме них имелось совсем немного заброшенных колоний. Тёмные века разрухи только вступали в права, и Дакалия уже не контролировала этот край Галактики. Потом войны разгорались по любому поводу. Спор за ресурсы, каперство, грабёж корпорациями чужих колоний, убийство государей и даже простое опасение, что соперник разработал новую технологию. Так называемый упреждающий удар.

Майя поморщилась, в горле начало першить.

– Кончилось это мощными гражданскими войнами и потерей всех колоний. С тех пор обе планеты ведут политику игнорирования друг друга, будто их не существует.

– А причём здесь сказки?

Майя подняла указательный палец.

– В ходе войн данные о прошлой жизни Фриштитиса и Толиник были уничтожены, но была причина начала конфликта. Только в саге «Альгени и Пенелопа», которую всегда считали обычным переложением истории о двух воюющих кланах и полюбивших друг друга юноше и девушке из враждующих семей, упоминается начало войны.

– А, я помню, – вставил Андрей, – слышал где‑то эту историю.

– Мало кто видит главное отличие этой истории от сотни других. Обычно кланы вначале воюют, а после смерти главных героев мирятся, видя бессмысленность войны. А в этой саге наоборот, – Майя опёрлась локтями на стол и принялась выводить пальцами среди тарелок пояснения, – идеальное общество, затем появляется внешний враг, главные герои гибнут, а кланы начинают воевать. Это же нонсенс! История без начала, без разъяснения, чем является враг, его отодвигают на задний план, как неважную часть повествования. А конца нет: «и тысячи воинов сложили головы на плахе зависти и обиды». Вам не кажется странным?

Майя обвела их взглядом, но члены команды сами стали озираться.

– Мы не литераторы. – Развёл руками Се. – Но это же легенда, какая в ней логика?

– С такими словами к фольклористам лучше не подходить. Как раз в сказках соблюдаются все правила повествования. Начало, завязка, сюжет и развязка. Добрая и злая стороны детально описываются, чтобы было ясно, что они из себя представляют. В конце часто пишется мораль, на тот случай, если слушатель оказался невнимателен. Саги – это, прежде всего, поучительные истории, в которых описывается, что есть хорошо, а что плохо. Есть всего одна причина, когда начинает хромать линия повествования.

Майя выдержала паузу и свысока поглядела на них, экипаж стоически выдержал.

– Тот случай, когда сказка является переложением реальных событий. Настоящая жизнь не подчиняется логике.

– Но в саге причиной ссоры между государствами послужила пропажа двух волшебных вещей. – Проявил знания Себастьян. – Мне рассказывали про меч‑кладенец и магический щит.

– Тебе рассказывали искажённую версию. Артефакты назывались Молот Пероса и Месяц Афены. Их пропажа и послужила причиной начала войны. Фриши отправили принца за кортолийским Месяцем, и он не вернулся, а кортолийцы утверждали, что отдали Месяц и требовали его назад. Молот пропал раньше и в саге о нём не говорится. Артефакты по легенде обладали магическими свойствами, что вроде как подрывает авторитет истории. Если не одно но.

Майя вновь взяла паузу, но в этот раз Себастьян не выдержал.

– Давай уже, а то мы моей вахты дождёмся.

– Есть мнение, что в начале Дакалийской эпохи существовали корабли способные сжигать целые планеты. Чем не волшебный меч? Самая большая ошибка современников – считать, что древние были менее развиты. Я надеюсь, вы не считаете себя умнее дакалийцев на том основании, что вы родились на восемь тысяч лет позже?

– Мы? Не считаем. – Серьёзно сказал Стэнли. – На собственном опыте пришлось убедиться в совершенстве древних технологий.

– Каком опыте? – Заинтересовано изогнула бровь Майя.

– Мы… – начал Себастьян.

– Однажды сталкивались с их устройствами. – Перебил его Стэнли. – Но это было давно и не важно.

– Понятно. – Пробормотала Майя и чуть погрустнела.

– А как вы, в смысле институт, считаете, сага историческая?

– Трудно сказать. Настолько личные аспекты истории других планет мало касаются нашего института. Да и ни одна сказка не может претендовать на достоверность. Обязательно что‑нибудь будет придумано. Однако, в архивах Фриштитиса и Толиник находится порядочно документов, чтобы установить, что на протяжении двух тысяч лет, то есть всего периода войн снаряжалась не одна сотня экспедиций в самые далёкие закоулки Мирфакской ямы.

– Судьба – редкостная скотина. – Тихонько сказал Майк, но в секунду тишины его услышали все.

– Плохое мнение. – Нахмурилась Майя. – Человек, который так говорит, идёт на поводу обстоятельств.

– Мадемуазель Майя, – Майк облокотился на стол, – объясните мне тогда, как можно относиться к тому факту, что потерянные пять тысяч лет назад волшебные палочки в пятнадцати парсеках от моего дома лишают нас дипломов в выпускной день?

– А так, – придвинулась она с другой стороны, так что оказалась всего в метре от Майка, – что жизнь – это не сказка, где герой получает медаль, принц прекрасную золушку, а трудолюбивый крестьянин богатство. В реальности герой попадает на скамейку подсудимых, принц женится на стареющей принцессе другого государства ради политического благополучия страны, а всю ферму крестьянина, которую он кровью и потом строил двадцать лет, в одночасье сжигают. Нормальная жизнь – это всего лишь среднее арифметическое, но нет ни одной нормальной судьбы. Неужели ты мечтал прожить жизнь в серости? Или ты обменялся бы со своими сокурсниками, которые служат третьими помощниками младшего ничто?

Майк хмыкнул, почесал нос и отвалил от стола.

– Пожалуй, нет. Я…

– Никаких но. Хочешь трескать плюшки, не серчай на тумаки. В мире много несуразностей, и в нашу жизнь постоянно вмешиваются обстоятельства, желания других людей или злые гении. Но проигрывает только тот, кто пускает всё на самотёк, ни один человек из тех, что махнули рукой, не добились известности, почёта или богатства. Они попросту исчезли, словно их и не было.

Майя откинулась на спинку кресла и, сложив руки на животе, произнесла:

– Есть одно высказывание древнего философа: «Никто не сможет предложить тебе такую судьбу, какую желаешь ты. Только ты сам сможешь построить своё счастье». Вот и я выбрала себе дорогу и иду по ней прямым курсом, выражаясь вашей терминологией.

– В гиперпространственной метрике нет прямых путей. – Улыбнулся Стэнли.

– А в жизни они есть? – Усмехнулась в ответ Майя.

Она глянула на корабельные часы и поднялась со стула.

– Что‑то я с вами засиделась, мальчики. Но вы хорошие собеседники.

– О, это мы ещё на счёт политики не говорили. – Воскликнул Се.

– Надеюсь, у вас на судне не женщина моет посуду? – Кивнула она на стол.