Глубокий Чёрный Космос

Се уселся рядом со Стэнли и по привычке закинул ногу за ногу. Потом с шумом втянул воздух. Невзирая на то, что странствия по разным планетам притупили нюх, он уловил неповторимый запах этой планеты. Мягкий, чуть жухлый, словно где‑то далеко дымил костёр, примешивался запах тмина. Он с силой втянул в себя воздух, морская влага не отдавала солью. Вперёд к еле различимому в кофейной дымке горизонту уходила идеально ровная гладь воды. Небо оставляло на ней отпечаток молочно‑розового цвета. Только под самым берегом оно стремительно наливалось тёмной лазурью. По морю неспешно катили широкие волны, океанская зыбь.

– Дыхание океана. – Подумал Стэнли, а может, сказал вслух. – Смотри, корабль.

– Где? – Запрокинул голову Се.

– Да не там, балда, посмотри на горизонт.

Тёмная тень корабля скользила по глади, становясь всё отчётливей. Длинный корпус, угловатая рубка на корме, какие‑то решётчатые конструкции наподобие пролётов моста над палубой. Судно прорвало последнюю пелену жёлтого тумана и устремилось к порту, краны которого высились по правую руку в нескольких верстах. По рядам окон в рубке стало ясно насколько большой корабль. Размером он превосходил футбольное поле, а высотой мачт спорил с небоскрёбами. Синяя волна пошла к берегу.

– Есть такой городок, Селевер, – приглушённо начал Стэнли, – на побережье Сользена. Это чуть дальше на восток от Ривьеры Делаз. Городок небольшой, по теплоте моря не отличается от Ривьеры, но курортников гораздо меньше. Я там провёл половину детства. Удачно сбежал из мегаполиса и осел среди местной шушеры. Погода там отличная, – улыбнулся собственным воспоминаниям Стэнли, Себастьян прекратил поминутно поглядывать на карту, – летом можно спать на берегу. Но потом мне это до невозможности приелось. Однажды, мы лежали на скале, примерно на такой же высоте над водой, и я увидел гафельную трёхмачтовую шхуну.

Не спрашивай, – махнул рукой он на непонимающий взгляд Себастьяна, – я в их классификации тоже не в зуб ногой, один из товарищей назвал её так, и я запомнил. Длинный белый корпус, три мачты, три неровных прямоугольных паруса и четыре треугольных. Впереди длинный нос, бушприт. Несколько человек стояли на палубе и занимались своими делами. А потом я увидел, что она криво идёт, с большим креном к нам, в этот день была хорошая волна к берегу, и сёрферы сильно радовались.

И я вот гляжу, – Стэнли обхватил ладонями клубок пустоты, – смотрю на матросов. Они в тёмной форме хорошо выделялись на фоне парусов. А несколько человек на реях, что‑то там поправляют. Палуба – косая как крыша, они висят в двадцати метрах над водой, которая несётся под ними, шхуна подпрыгивает на каждой волне и зарывается по борт в следующую. Представляешь?

Себастьян молча кивнул. Стэнли поглядел вслед развёрнутому к ним кормой уходящему судну.

– Мы тогда лежали на скале и загорали. Я к тому времени два года мял бока без толку. И мне впервые захотелось в другое место. На эту шхуну. Знаешь, я их видел и раньше, у причала, но тогда впервые ощутил судно в движении. Оно двигалось как живое существо, а матросы были не более чем частью единого организма. Я тогда прибежал в порт и, улучив момент, пробрался на борт. Всего лишь коснулся корпуса и почувствовал, как оно дрожит.

Стэнли тяжело вздохнул.

– Ты знаешь, что соотношение моряков к эспеям на нашей планете один к трём?

– У нас один материк. – Пожал плечами Себастьян.

– Да, один материк. – Эхом повторил Стэнли. – Конкурс в морскую академию оказался слишком большим, даже для меня.

– Жалеешь?

– Я? – Стэнли задумчиво покачал головой. – Нет. Я уже давно поменял мечту, но иногда безумно хочется сразиться со стихией более ощутимой, чем гравитационные поля.

– Было бы желание. – Ухмыльнулся Себастьян.

– Ладно. – Хлопнул его по плечу Стэнли. – Пошли назад. Не наше дело, где пассажир гуляет и чем занимается.

Себастьян выключил карту.

 

Кают‑компания встретила Майю перезвоном струн на гитаре в руках Се.

– Вы ещё и музыкой балуетесь? – Чуть ехидно, но уважительно произнесла она.

– Моё хобби от детства. А их это не очень интересует. Жаль, что может быть чудеснее творить мелодию по собственному желанию?

– Кто‑то тратит время на музыку, а кто‑то на изучение фотонных потоков в импульсных каналах. – Философски заметил Стэнли.

– Вот так с ними всегда. – Улыбнулся Себастьян. – Майя, хотел перед вами извиниться…

– Передо мной, – удивилась она, садясь напротив, – за что?

Се пожал плечами.

– Может, вам показалось, что я слишком много позволил себе или что другое.… Да найдётся за что. Поэтому:

 

Под зелёной луной …. м‑м‑м‑м

Я лечу над землёй,

Приближая рассвет,

Синеву этих мест.

 

Пальцы Себастьяна замелькали, быстро высекая аккорды из музыкального инструмента. Гитара звучала грубовато, но в том и состояла прелесть живой музыки. Стиль игры Се хорошо подмечал его астурийские корни.

 

Блеск застенчивых звёзд …. ла‑ла‑ла‑ла

Застилает восход. …. м‑м‑м‑м

То не в грёзах полёт,

Подо мной звездолёт.

 

Тут к Себастьяну дружно присоединилась остальная троица.

 

Мой корабль летит, как пёрышко,

В контуре горит ярко солнышко,

Впереди звезда, за спиной дымок,

Я ушёл в прыжок.

Майя рассмеялась и захлопала в ладоши. Себастьян усердно наяривал на гитаре, остальные неустанно подпевали. У Майка голос выбивался из общей канвы, но он удачно использовал это там, где надо было подтянуть басом.