Горизонт, которого нет. Темная тайна Черного моря. Книга 1
Как ни крути, во время войны отношение к местным далеко не такое, как описывают в сказках и летописях. Оно избирательно, высокомерно или пренебрежительно. Большинству солдат и моряков был чужд и быт, и порядки османского общества, и, уж тем более, традиции народа. От неуважения к культуре росло и неуважение к людям.
Некоторый офицерский состав, порой и младший, искал в местных возможность самоутвердиться и показать «кто в доме хозяин». То есть с типичными замашками «маленьких людей» – унизить, посмеяться, силой заставить или иначе вынудить что‑то сделать, да просто сделать гадость. Иначе говоря, другой офицер как минимум бы плюнул, обматерил и пошел бы дальше, а мог и избить. Но Ярослав не равнялся на «всех», делая то, что по совести ему велено. А совесть местами еще очень даже болела, и раны на ней не спешили зарубцеваться.
Когда Ярослав закончил, то вручил женщине корзину и извинился. Порт словно застыл на секунду. За Ярославом наблюдали все – моряки, солдаты и весь портовый сброд.
Ярослав огляделся, взял свои мешки и собирался пойти дальше, как вдруг женщина схватила его за рукав и сказала на ломанном русском:
– Ты не должен… Не плыви на корабль!
– Что?
– Не надо тебе плыть… на этот корабль! Беду… будет!
– Что ты несешь? Какую беду? – недовольно произнес Ярослав. Та промолчала, возможно, не понимая. – Слушай! Иди своей дорогой! Не до тебя уже! – строго сказал Ярослав, махнул рукой, и быстрым шагом отправился к трапу.
Он уже прошел по трапу и поднялся на палубу, как внезапно услышал сзади, все тот же неприятный резкий голос:
– Нет! Не плыви! – крикнула женщина. Ярослав обернулся и опешил, увидев её в опасной близости к себе.
Сумев проскользнуть мимо охранявшего трап матроса и быстро пробежав по трапу, она схватила один из мешков Ярослава и швырнула за борт. Только тогда ее схватил матрос и потащил прочь с корабля.
– Сдурела, стервоза?!!! – крикнул Ярослав.
А она заладила все одно и тоже – «не плыви!» и ничего больше.
– Извините, покорнейше, господин капитан! Сейчас я ее выведу!
– Извините?! Чаек считать меньше надо! Гони ее в шею! Дуру чокнутую!!! – крикнул на матроса Ярослав.
«Черт!!! Вот гадина!!! Все припасы и рубаха на корм рыбе!» – злился Ярослав, наблюдая, как мешок спешно погрузился на дно.
– Ха‑ха! – раздался позади вредный смех.
Это был боцман, он шел следом. Коренастый мужик с вредным и насмешливым выражением лица. Когда он улыбался или смеялся, его лицо напоминало свиное рыло, просящее кирпича. Сальные волосы, узкие глаза, недостаток зубов во рту, кривой нос. В зубах он зажал папиросу. Будь он в штатском получил бы в нос в первые же секунды, только за свой вид, но его спасала форма моряка.
– Что тут смешного? – резко спросил Ярослав.
– А чего – нет?! Смешно ведь! Эти нищенки! На все идут лишь бы ограбить прям средь бела дня! И на погоны не смотрят! Повезло, вижу, познакомиться?! Ха‑ха!
– Ограбить? Она же выбросила мешок за борт!
– Ку‑ку, мужик! Добро пожаловать на турецкий берег, ваше высокоблагородие‑капитан‑очевидность! Она и ее сраные подельники потом выловят мешочек! Так что не волнуйся! Все будет в целости и сохранности… Только вот у нее! Ха‑ха! Поделом! Внимательнее быть надо! А не помогать крысам!
– Вздор! Что же теперь людьми не быть?! И вообще, что за обращение к старшему по званию?
– Ах, извините‑извините! Можете присылать секундантов по адресу – море! – кривлялось боцманское свиное рыло, – На этом судне – ты пассажир, а не старший по званию! Если что‑то не нравится в моем обращении, можешь пожаловаться капитану, конечно… Но вот вопрос! К чему это приведет? Уж точно не к списанию меня на берег! Скорее к тому, что поплывешь со своими погонами через неделю на другом корабле!
– Как звать?
– Неважно!
– Ну, тогда слушай, залупа свиная! За дерзость можно поплатиться не просто «списанием на берег»! Я ведь кабанов и покруче отправлял червей кормить! – спокойно, но жестко произнес Ярослав, глядя в глаза противнику.
Оба уже готовы были схлестнуться.
– А ну, отставить! – раздался резкий голос старпома, – Еще одно замечание, и одного в карцер, другого отправлю на берег! Дважды повторять не буду!
– Есть! – отозвался боцман, – Еще поговорим, за залупу! – процедил сквозь зубы боцман, и мерзко улыбнувшись и толкнув в плечо Ярослава, пошел к лестнице на нижнюю палубу.
– Не сомневайся! – парировал Ярослав, – Только разговор будет короткий!
«Такая дрянь даже в море ведь не тонет!» – подумал он тогда.
Делать было нечего. Предстояло путешествие без пайка, сменной одежды и прочих личных вещей.
Глава 3 Чертоги тайн
Спустя несколько минут корабль, наконец, тронулся и вскоре вышел в открытое море. Солнце в зените обжигало и, казалось, плавило даже воздух. Бриз, бивший в кливер, тянул корабль за собой и давал надежду на то, что путь минуется легко.
Ярослав расположился в маленькой каюте, открыв иллюминатор, чтобы не задохнуться от жары. Утонувший тюк не шёл из головы. Он понимал, что, по‑хорошему, надо было нырять за вещами или собирать новый баул, и ждать еще неделю, когда прибудет другой корабль. Но так хотелось скорее покинуть эти места и больше никогда не возвращаться. Да и денег на недельный постой и новые сборы не хватило бы. Припомнив ситуации похуже, он счел всё же, что и из этой выйдет с достоинством и победой. Кроме того, некоторые попутчики – солдаты и офицеры, видевшие ситуацию, – предложили помощь. Уцелевшие сухари Ярослав оставил себе, а турку и кофе сменял на хорошую рубаху и флягу с водой, что облегчало положение.
На второй день пути ветер внезапно стих и наступил полный штиль. Море было как зеркало – ни единого всплеска. Лютая жара, вонь и качка – без того отвратительны, добавлялось к ним теперь бесконечное ожидание, бездействие… Мерзость этих ощущение владела всеми, и командой, и пассажирами, пронизывая раскалённый воздух на палубе, прелый дух кают и затхлое пространство трюмов. Качка клонила ко сну, но жара, от которой хотелось содрать с себя кожу, не давала заснуть. Пытка, не иначе!
Ярослав вышел на палубу спасаться в тени мачт и парусов. Он стоял, молча опираясь о борт и смотрел вдаль. Подумать было о чем. Это и происходившее в стране, и воспоминания о доме, а также события, ставшие причиной изменений.
