Мой грешный ангел

– Аврора! – окликает меня сестра, и я наконец отрываюсь от окна и оборачиваюсь к ней.

– Что ты хочешь услышать, Сара? – Прохожу в глубь комнаты и сажусь на край постели. – Еще неделю назад я мечтала выйти замуж за другого. Ты правда думаешь, что сейчас я хочу чего‑то серьезного?

Я указываю рукой в сторону окна, откуда можно увидеть парней.

– Посмотри на Симона, – продолжаю я. – А теперь на меня! Какова вероятность, что я надолго заинтересую такого парня? Ты правда думаешь, что он смотрит на меня и мечтает о нашем будущем? Это просто отдых, просто развлечение! – Мой голос дрожит от собственных слов и мыслей.

– А что с тобой не так? – Пораженно смотрит на меня сестра.

– Ты сдурела такое говорить? – Присоединяется к ней Яна.

– Правду говорю! – срываюсь на крик. – Было бы во мне хоть что‑то привлекательное, Филипп уже давно полюбил бы меня!

– Баран твой Филипп, – вскипает Яна. – Мудак и конченый ублюдок! Такие мужланы не знают ценности таких девушек, как ты!

– Как ты можешь говорить о себе такое, Аврора? – Глаза сестры наполняются слезами. – Мне больно это слышать. Ты самая красивая девушка. Не знаю никого добрее и нежнее тебя. А хочешь превратиться в легкодоступную девицу, чтобы тебя заметил Филипп?

Я открываю рот, чтобы ответить, но по полости будто лезвием проходятся, и мне становится адски больно. Сердце сжимается, а из глаз вытекают слезы.

Яна подходит ко мне, садится на корточки и берет за руки.

– Ты достойна большего, чем Филипп! Намного! Ты достойна настоящей любви и яркой жизни! Эти ребята. – Она указывает на парней, что играют в мяч. – В них нет ничего необычного, чтобы ты думала, будто недостойна их внимания. Я рада, что у тебя открылись глаза на Филиппа и теперь ты знаешь, какими должны быть мужчины.

Слова подруги согревают и заставляют улыбнуться.

– Но не пускайся во все тяжкие, умоляю! – добавляет Сара.

– Боже, Сара, ну что она сделала? Поцеловалась с ним? – Закатывает глаза Яна. – Так пусть целуется. Почувствует вкус настоящих эмоций. Уверена: Филипп это делает мерзко. – Она жестом показывает рвотный рефлекс.

– Яна, из тебя та еще советчица. Я не хочу, чтобы Аврора потом страдала от своих же поступков. Или думаешь, она сможет как ты поразвлечься с парнем, а потом легко забыть его? Ты ведь понимаешь, что нет! – не сдается сестра.

И в ее словах, как и в словах подруги, есть правда. Я обнимаю себя, почувствовав маленькой девочкой, за которую все решают взрослые.

– Да пусть попробует. Пусть целуется, обнимается, гуляет, развлекается. Да хоть сексом пусть займется.

Я смотрю на этих двоих и не понимаю: как они вообще смогли стать лучшими подругами? Абсолютно разные, с разными жизненными позициями и принципами. Меня это заставляет улыбнуться.

– Ну я уже не удивлюсь и этому, – Сара, словно чувствуя свое поражение, направляется к выходу.

Останавливается у двери и указывает рукой на меня:

– Просто посмотри на эту улыбку, – отчаянно добавляет она. – Ты спала с ним, да?

– Я улыбнулась, потому что меня забавляет, какие вы с Яной разные, – пытаюсь аккуратно уйти от ответа.

– Но на вопрос мой ты так и не ответила…

Она не дает мне сказать что‑то еще. Открывает дверь и выходит из домика. Вижу через панорамное окно, как направляется к ребятам.

– Если думаешь, что я поверю, будто у вас ничего не было, ты глубоко ошибаешься! – Хитро улыбается Яна.

– Ты хотя бы не начинай. – Закатываю глаза и встаю с места.

Хочу отойти от нее, чтобы не находиться под ее пристальным изучающим взглядом.

– Я тебя вообще не осуждаю. – Она, довольная, ложится на кровать и наблюдает за мной. – Даже по внешним данным я могу уверенно сказать, что секс с Филиппом и с Симоном, это как секс с обезьяной и Аполлоном.

Я не могу сдержать эмоций и начинаю смеяться.

– Я ведь права? – Она переворачивается на живот и расплывается в довольной улыбке.

Я киваю ей в ответ.

– Я встречала таких, как Филипп. Много гонора, пафоса, эгоцентризма. А на деле – пустышка.

– Но я его любила, Яна. – Поджимаю губы. – Честно, будь это взаимно и относись он ко мне с теплом, последнее, о чем бы я думала, – это какой у нас секс.

– Это пока, – усмехается она. – Моя глупая и неопытная девочка, рано или поздно тебе бы надоело заниматься удовлетворением потребностей мужлана в ущерб себе.

Меня поражает, как точно она считывает нашу с ним интимную жизнь.

– У меня был горький опыт, – признается мне, словно прочитав мои мысли. – Это подавляет, рушит психику и самооценку. Неудивительно, что ты считаешь себя недостойной нормального парня…

Я отмалчиваюсь, мой взгляд вновь падает на Симона, который снимает с себя мокрую футболку и берет с песка термос с водой, чтобы остудиться. Чувствую, как учащается мое дыхание.

– Я понимаю, о чем говорит Сара. Не хочу, чтобы эта связь в очередной разбила тебе сердце. Но также понимаю, как необходим тебе этот опыт, чтобы ты поняла, как хорошо может быть рядом с мужчиной.

– Нельзя разбить то, что уже и так разбито, – с досадой отмечаю я. – С Симоном очень хорошо. Но я понимаю, что это мимолетная интрижка и не питаю ложных иллюзий в отличие от Сары.

– Я не хочу давать тебе ложных надежд, но ночью, когда ты пела, мне показалось, что Симон смотрел на тебя совсем не как на мимолетную интрижку.

– Знаешь, что он вчера мне сказал? – Я подхожу к ней и опускаюсь на колени у кровати.

Мне хочется поделиться хоть с кем‑то тем, что произошло между нами, и знаю, что Яна – тот самый человек, который поймет и не осудит. Я цитирую ей слова Симона о фатальной ошибке, и у нее округляются глаза.

– Боже, у меня мурашки по коже! – Она демонстрирует мне руку, чтобы не показаться голословной. – По‑моему, эти слова свидетельствуют о том, что он уже совершил фатальную ошибку.

Входные двери резко открываются, прервав наш разговор. В комнате появляется Сара, держа в руках телефон.

– Аврора, Филипп на связи, – говорит шепотом, закрывая микрофон.

– Ч‑что? – Я чувствую, как меня начинает потряхивать.

– Хочет поговорить с тобой. Он, кажется, очень зол.

– Лев настучал, – констатирует Яна и встает с постели. – Не нервничай, веди себя как ни в чем не бывало. Поняла? – шепчет мне на ухо.

Я киваю взглядом, беру у Сары телефон и трясущимися руками подношу к уху. Нервы сдавливают виски. Я не готова слышать очередной поток грязи и ненависти от этого человека, но если я ему не отвечу, будет еще хуже.

– Слушаю. – Стараюсь выровнять дыхание и говорить с ним спокойно.

– Почему у тебя выключен телефон? – Его голос скручивает все внутри меня и причиняет боль.

Девочки садятся на постель и, затаив дыхание, слушают наш разговор.