Мой грешный ангел

Мои желания исполняются так редко, что я уже перестала чего‑то хотеть.

Он забирает футляр из моих рук и достает из него браслет. Берет мою руку и надевает его на запястье. Украшение невероятной красоты. Я не могу оторвать глаз от него. Как и не могу произнести вслух слова отказа.

– В знак незабываемых дней, проведенных вместе, – добавляет Симон и целует мне руку, – поэтому я не принимаю никаких отказов.

– Как мне тебя отблагодарить? – Я поднимаю на него глаза и застываю.

В голове крутится только один вопрос: «Неужели я и в самом деле достойна такого трепетного отношения к себе?»

– Ты можешь спеть для меня, – неожиданно произносит он.

– Спеть? – я искренне удивляюсь его просьбе.

– Да. В тот день у костра я готов был слушать твое пение всю ночь.

– Так сильно понравилось, что ни разу за это время не попросил меня об этом? – смеюсь и смотрю на него, подозрительно сузив глаза.

Он тянется к моему лицу, касается щеки и нежно поглаживает ее. Я теряю нить разговора, наслаждаясь его касаниями.

– Не хотел раньше времени терять голову, – произносит тихо, щекоча своим дыханием кожу.

– А сегодня уже можно? – спрашиваю шепотом, стараясь не вестись на его обаяние.

– Сегодня можно все, – тянется к моему уху, – поэтому спой мне.

– Что ты хочешь, чтобы я спела?

– Что ты обычно любишь петь, когда остаешься наедине с собой.

Я принимаю его пожелания и первая песня, которая приходит на ум и которую я напеваю последние две недели, это песня группы «Горячий шоколад» – «Неба мало».

Я включаю на телефоне минус и начинаю напевать.

На припеве голос содрогается. На миг я возвращаюсь к своему разбитому сердцу, которое все так же скулит от боли, но я заглушаю его другими звуками. Я вдруг осознаю, как многое в себе заглушила за эти две недели и как больно мне будет, когда мы приземлимся в России и наши пути с Симоном разойдутся.

Закончив песню, я возвращаюсь мыслями обратно и сталкиваюсь с проникновенным взглядом Симона. Чувствую: он понимает все, что происходит у меня на душе. И мне становится не по себе.

Он встает на ноги, берет меня за руку и поднимает к себе.

– Твой голос сводит с ума, – произносит он, положив руку на талию. – Только жаль, что песню спеть попросил я, а посвятила ты ее другому.

Сердце сжимается в груди от его слов.

– Ты лучшее, что случалось со мной, – шепчу еле слышно, не сдержавшись от признания. – И я не знаю песен, которые могли бы описать тебя.

– Какая сладкая ложь! – усмехается он и сжимает руку на мне.

– Это правда, – тянусь к его лицу и шепчу на ухо, – я еще долго буду помнить ночи, проведенные с тобой.

Мои слова действуют на нас мгновенно. Чувствую, как нами овладевает дикая страсть. Решаю продолжать дразнить его и кусаю за мочку. Рядом с ним я уверена в себе. Уверена в своей красоте и сексуальности. Реакция его тела на меня всегда очень красноречива, и это воодушевляет.

– Твоя улыбка и голос сводят с ума, – мои признания не прекращаются.

Возможно, он думает, что я просто играю, но каждое мое слово – правда. И мне приятно, что я могу открыто об этом говорить.

Симон воспламеняется. Берет меня на руки и сажает на стол. Это разжигает огонь внутри, я подчиняюсь каждому его движению. Он наматывает мои волосы на руку, оттягивает их назад, чтобы я вытянулась в шее, и покрывает мою кожу жаркими поцелуями.

– Этот аромат пионов сводит меня с ума, – говорит он будто сам с собой, произнося каждое слово с наслаждением и опускаясь губами к груди.

Он медленно стягивает платье мне на талию, оголяя грудь. Покусывает меня за сосок, отчего я задерживаю дыхание, а после искусно ласкает его языком.

– Все для тебя, – произношу на выдохе, выгибаясь в спине от удовольствия.

Вспышка страсти – и я уже не чувствую реальности, утопая в наслаждении. Отпустив мои волосы, он проникает под платье и скользит по коже вверх. Я закрываю глаза, наслаждаясь поцелуями, которыми он накрывает мою грудь, и прикосновениями его горячих пальцев.

Мне хорошо до одури. И я не знаю, как буду отучать свое тело от него, как буду объяснять, почему его больше нет рядом, почему нет его дыхания, касаний и самых сладких речей. Мысль, что эта наша последняя ночь, воспламеняет все мои конечности и делает меня голодной.

Сминая мои бедра, Симон добирается одной рукой до эрогенной зоны. Его пальцы касаются моей плоти через кружево трусиков, и я раскрываю глаза, встретившись с ним взглядами. С моих уст срывается сладостный стон. И я не желаю сдерживать это удовольствие в себе. Симон упивается моим возбуждением и ловит мои стоны губами, сплетая наши языки. Я растворяюсь в нем. Прижимаюсь ближе, веду бедрами в такт его пальцам, давая понять, что хочу большего. Но вместо этого Симон останавливается и отрывается от меня.

– Не торопись, ангел. – Хитро улыбается.

– Не называй меня так. Разве ангелы ведут себя так? – Тянусь к нему, чтобы вернуть к себе, но он не позволяет этого сделать.

Ему определенно нравится моя неутолимая жажда по нему.

– Ты будешь моим грешным ангелом.

– Твоим? – Лишь это врезается в мое сознание.

– Сегодня ты точно моя, – заявляет уверенным голосом.

Он стягивает с меня полностью платье и трусики и отбрасывает их.

– Ты в нем великолепна, конечно. Но без него ты нравишься мне еще больше.

Он сдвигает со стола все в сторону и удобнее усаживает меня на нем.

– Откинься назад и обопрись руками об стол, – дает мне указания.

Я молча выполняю его просьбу, потому что знаю: он подарит мне невероятные ощущения. Он раздвигает мои ноги шире, встает между и разглядывает мое тело, будто видит впервые.

– Симон, умоляю! – Тянусь к нему, чтобы поцеловать, но он останавливает меня и возвращает на место.

– Тс‑с‑с, не спеши. – Ухмыляется. – У нас вся ночь впереди.

Он берет что‑то за моей спиной и выпрямляется. Вижу в его руках блюдце с медом. Смотрю на него удивленно, но он ничего не объясняет. Макает два пальца в мед и подносит их к моим губам.

– Оближи. Красиво, как я тебя учил. – Хитро улыбается.