Холодно в небесах. Книга вторая. Роман-утопия

– Так и есть, – убежденно сказал Марк. – Господин Вэл души не чает в тебе и Марии…

– Марк, о чем ты? За два месяца он ни разу не взял внука на руки! Ни разу не зашел к нам сам! Даже когда я прихожу к нему или случайно встречаю где‑то в доме, он старается сразу уйти. Он нас избегает, я вижу по его глазам, что ему невыносимо видеть меня, а особенно Мария. Мы для него – живое напоминание о Нине. А я не хочу быть причиной его страданий. Поэтому будет лучше, если я уйду из его дома, а может, и из его жизни… по крайней мере до того момента, пока он сам не захочет, чтобы мы в ней были.

Марк слушал Еву и внутренне соглашался с ней, но допустить, чтобы она ушла из этого дома, не мог. Он не знал, что сказать, чтобы убедить ее остаться. Вместо слов он положил голову ей на колени и закрыл глаза.

– Марк, поговори с ним, – успокаиваясь, мягким голосом произнесла Ева, запуская руки в его лохматую шевелюру. – Так нельзя. Мы не знаем, почему и куда исчезла Нина, но все же понимают, что она не могла желать зла и намеренно причинить боль никому из нас. Она любила его, меня любила, Мария, тебя. Как можно отрицать очевидное? Я знала ее два дня, но такое чувство, что всю жизнь.

– Да. И со мной так же. Я не намного больше ее знал, но не сомневаюсь, что ты права – я чувствую то же самое, – проговорил Марк, замирая от удовольствия, которое доставляли ему прикосновения рук Евы. – Нина спасла мне жизнь. Не знаю, как, но уверен, что это она обезвредила тогда Бейтса…

– Вот! – воскликнула Ева. – Невозможно обмануть всех! Она же не фокусник и не гипнотизер, – Ева замолчала и, понизив голос, словно боясь, что ее услышит кто‑то еще, произнесла, – и она мама Била. Она не может быть плохой, не может предать того, кого любит. Они так не могут. Я это точно знаю. Бил, не раздумывая, отдал за меня жизнь.

Марк выслушал приговор и встал, не проронив ни слова.

– Прости, Марк, – спохватилась Ева. – Я это не для того сказала, чтобы сделать тебе больно. Просто это правда.

– Конечно, я понимаю, – с грустью сказал Марк. – Ты меня не обидела. Ты тоже верный человек, за это я еще больше… Извини, не буду тебе докучать…

– Ты никогда не докучал мне, Марк, – прервала его Ева. – Ты мне очень нравишься. Это тоже правда. Но я не могу пока, мне нужно разобраться в том, что происходит. Дай мне время, – и Ева посмотрела на него другим, полным нежности и мольбы взглядом. – И себе тоже дай. Ты можешь встретить девушку свободную, не обремененную прошлым и чужим ребенком, и полюбить ее, и быть счастливым.

– Так тебя это сдерживает? Тебя беспокоит, что Марий не мой ребенок? – воодушевился Марк. – Я считаю его своим сыном и люблю его! Ева, я люблю тебя больше всего на свете! Неужели ты не видишь? Почему ты не веришь мне?

– Я не могу, – из последних сил произнесла Ева. – Так не должно быть, Марк!

– Почему?!

– Потому что мне нужно отсюда уйти, а тебе нужно здесь остаться. Ты нужен моему отцу. А мне нужно побыть вдали от тебя, чтобы разобраться со своими чувствами. Я должна быть уверена, что поступаю правильно.

– А сейчас ты уверена, что поступаешь правильно, решив покинуть этот дом? – с трудом переводя дыхание, спросил Марк.

– Да. Совершенно. И надеюсь, ты мне в этом поможешь.

– Помогу, раз ты этого хочешь, – обреченно сказал Марк. – Но я хочу попросить тебя подождать немного. Пусть пройдет референдум. Сейчас очень напряженная ситуация, не ставь отца в положение, в котором он может оказаться уязвим. Давай вернемся к этому разговору через неделю.

– Хорошо, – согласилась Ева, – я не стану создавать ему проблемы. Пусть все станет понятно в его положении, тогда я буду свободна в своем выборе.

Ева встала и направилась к выходу.

– Ты позавтракаешь со мной? – обернувшись, спросила она Марка. – Очень хочется чего‑нибудь съесть.

– Конечно, – обрадовался Марк. – Я буду минут через десять.

Ева стояла в дверях и медлила, смущенно глядя на Марка. Он тоже смотрел на нее, не понимая, чего она ждет. И только когда она повернулась, чтобы уйти, Марк очнулся.

– Постой, – выдохнул он, срываясь с места. – Ева… – прикрывая глаза и склоняясь над ней, прошептал он, осторожно беря ее за талию и приближая к себе. Она посмотрела ему в глаза и медленно опустила ресницы, ее руки несмело коснулись его шеи. – Ева, – шепотом произнес он, ощущая, как волны жара распирают тело и сбивают дыхание. – Один поцелуй, – он не договорил, их губы встретились…

– Я все расскажу крестному, Марк, если ты не оставишь Еву в покое! – грозно заявил вошедший в комнату Кир.

Ева покраснела, вырвалась из рук Марка и исчезла практически мгновенно. Марк был вне себя от досады и высказался довольно резко:

– Чего тебе, Кир? Почему ты все время все портишь?!

– Зачем ты соблазняешь ее? У Евы ребенок, она должна думать о нем, а не о тебе! – в сердцах бросил Кир.

– При чем тут ребенок? Ева имеет право быть счастливой, и я тоже.

– Вот именно! Она должна быть счастлива. А ты бросишь ее, как только получишь свое. Ты всегда так делаешь, – Кир нервно дернул рукой, и Марку показалось, что он вот‑вот расплачется. Испугавшись странной реакции брата, Марк подошел и положил руку ему на плечо.

– Ты чего, брат? С какой стати мне ее бросать? Я люблю Еву. Сразу, с первой минуты, как только увидел ее. Я желаю ей счастья и ничего другого. И хватит уже записывать меня в негодяйский полк. Послушать тебя, так я только тем и занимаюсь, что порчу жизнь невинным девушкам.

– А разве нет? – все еще нападал Кир. – Думаешь, я ничего не знаю? Я все про тебя знаю! Мэри, Дайна, Натали… Всех не упомнишь.

– Откуда… Ты все не так понимаешь, Кир, – Марк был ошеломлен информированностью брата о своих случайных похождениях. – Эти девушки, как тебе сказать, они никогда не нравились мне настолько, чтобы я думал о них всерьез. Да и от меня они ничего подобного не ждали. Мы просто проводили время вместе… иногда.

– Как с Евой?

– Нет! – возмутился Марк. – С Евой ничего подобного у меня нет. Говорю же тебе: я люблю ее. Почему ты думаешь, что со мной ей будет плохо? Ты не в первый раз так себя ведешь. Можно подумать, что ты ревнуешь, – сорвалось с языка у Марка.

– Она такая хорошая, добрая, настоящая, – произнес Кир со слезами на глазах. – А ты…

– Что я? –удивился Марк. – Какой я, по‑твоему?

– Несерьезный, – вырвалось у Кира. – Тебе нельзя доверить такую девушку. Ты не сможешь ее защитить! Ты ей жизнь испортишь!

– Да что с тобой, Кир? За что ты так плохо обо мне думаешь? Ну‑ка, садись и выкладывай все, что держишь за пазухой, – приказал Марк. – Все говори, до последнего слова, чтобы раз и навсегда покончить с этим.

Кир сел, но говорить перестал и только бросал страдающие взгляды по сторонам и негодующие на Марка.

– Давай так: я буду одеваться, а ты соберись с мыслями и расскажи все. Мы обсудим и примем решение. И будет так, как мы сейчас решим. Хорошо? – серьезно сказал Марк, в упор глядя на брата.

– Хорошо, – согласился Кир.