Игрок

Шаг.

Я представила, что эти губы могли бы делать с моим телом, а его сильные руки…

– Дерьмо! – выругалась я, резко останавливаясь и срывая наушники с головы. Чарли тяжело дышал, высунув язык.

Не могу поверить! Это снова происходит.

Я чувствую себя той семнадцатилетней девчонкой, которая сжимала одеяло между ног, слушая стоны сводной сестры, стук кровати и тяжелые вздохи Уилсона за стеной. Идиоткой, которая посмела влюбиться в звезду школы, ведь думала, что в отличие от других знает его. Но считать, что ты понимаешь Уилсона – самая большая ошибка. Ведь несмотря на весь его образ открытого и прямолинейного парня, он был наисложнейшей задачей.

Я не могу чувствовать к нему влечение, это не приведет меня к хорошему.

Экран моего телефона вспыхнул, и я дернулась от неожиданности. Открыла сообщение и замерла:

 

Не стоит гулять в такое позднее время. Плохие девочки всегда умирают первыми.

 

Номер неизвестен.

Я стала нервно осматриваться, но вокруг были лишь пустые скамейки, деревья и кусты. Тишина парка разбавлялась отдаленными звуками клаксонов машин с трассы и все еще играющей в наушниках музыкой. Прохладный воздух пах пылью, мхом и выхлопными газами. Чарли вдруг залаял и дернулся в сторону темного сквера, оканчивающегося тупиком из деревьев. Я покрепче схватила его за поводок, не позволяя сорваться. А затем взглянула в темноту.

О черт.

Там кто‑то был. Силуэт, едва заметный, наблюдал за мной.

Страх прокатился холодом по спине.

Схватив Чарли на руки, я побежала к дому, надеясь, что все это лишь игры моего воображения. Но какие игры? Сообщение было настоящим, а в темноте точно кто‑то стоял.

Я боялась оглянуться и увидеть его позади, поэтому сломя голову неслась вперед. И только когда я забежала в дом, почувствовала себя в безопасности.

– С вами все в порядке? – спросил комендант, подозрительно оглядывая меня с ног до головы.

– Да, все отлично, – солгала я, осматривая парк вдалеке и шумную улицу Нью‑Йорка через панорамные окна.

 

Глава 9

 

Рэй

Каждый удар шайбы о поля настольного хоккея отдавался в голове тупой болью. Вчерашний день неплохо проехался по мне дорожным катком. Ванкуверские амбалы вели слишком агрессивную игру, три раза я влетел в плексиглас, раза четыре меня сбивал с ног Оуэн Шмид, и я даже знал почему. К концу прошлого сезона его цыпочка – начинающая поп‑певица из Нэшвилла – бросила Оуи, а через несколько дней мы с ней неплохо провели вечер, а затем и ночь. Каким‑то образом он узнал об этом, и теперь двухметровый Шмид хотел размазать меня по льду.

Я потер саднящее плечо и поморщился, когда Джек забил еще один гол Беллу и заорал так, что в комнате отдыха замигал свет.

– Твою мать, Джек, заткнись, пока тебя не заткнул я! – зарычал я, бросая в Блэквуда старого плюшевого льва в короне, который был символом нашего клуба.

Тот увернулся и пропустил гол. Даллас довольно ухмыльнулся, что моментально привело Джека в бешенство.

– Что за дерьмо, Уилсон?

– Поплачь, надеюсь, твоя вагина не пострадала.

– Смотри, Джек, что случится, если последуешь примеру капитана и будешь трахать все без разбора, – фыркнул Даллас, опускаясь рядом. Первым моим желание было заехать ему в надменную физиономию, но я пожалел плечо, да и потом, он был прав.

Конечно, каждый раз, когда Шмид опрокидывал меня, рядом появлялся Даллас или Марино – еще один наш защитник – и вдавливал ублюдка в лед, но ни Даллас, ни Марино не могли избавить меня от безумно обидчивого Оуи.

Дерьмо!

– С «Бизонами» завтра нужно быть крайне осторожными, – сказал Блэквуд, вытягивая из холодильника банку содовой и бросая ее мне.

– Не думаю, – отозвался Мэйфилд. – Они сильно рискуют, делая передачи к синей линии, надеясь пробить нашу оборону, но с такими приемчиками они выглядят как отряд принцесс. Предлагаю после игры отослать им розовые пачки и по вибратору.

Комната потонула в смехе.

– Кроме того, у них самих дерьмовая защита, – раздался голос Пауэлла.

Зверь сидел в самом дальнем углу комнаты и перематывал клюшку. Он делал это как самый настоящий извращенец, ведь лепил на кончик два слоя ленты, утяжеляя клюшку, чего не делали остальные парни.

– Как насчет тусовки в субботу? – спросил я Макса.

– Ты на диете, – напомнил Даллас.

– Вы моя страховка. Рэй Уилсон просто решил зависнуть в клубе со своей командой. Никаких скандалов, ни одного повода для статьи.

Я звучал убедительно, однако с лица Далласа не сходила ухмылка, и в какой‑то момент я решил, что с выбитым зубом ему было бы лучше.

– Если у Перри нет других планов, – сказал Макс.

– У Перри? А без нее ты не можешь выбраться из квартиры?

– Могу, но мне куда больше нравится весь вечер видеть ее лицо, а не ваши помятые рожи.

– Так ты теперь будешь подстраиваться под ее планы? – с отвращением в голосе спросил я.

– Первое правило женатых: ее планы – теперь ваши планы, разве ты не знал? Именно поэтому я предпочитаю держаться в одиночестве, – с видом важной задницы сказал Дикарь.

– Ты держишься в одиночестве не поэтому, – подловил его я, но заметив его угрожающий взгляд, заткнулся. Не все знали секреты Далласа, на самом деле в этой команде было только два обладающих информацией человека: я и Пауэлл, пусть так и остается. Я обратился к Зверю: – А ты стал ее песиком, окончательно и бесповоротно. Пора проверить, на месте ли твои яйца. Что‑то подсказывает мне, что Митчелл носит их в своей сумочке.

Зверь выпрямился и схватился за член через спортивные брюки:

– Проверь, если дотянешься.

Парни заржали как стадо коней.

– Да пошел ты!