Игрок

Жажду мести.

– А знаешь, почему ты отказываешься? Потому что я тебе не по силам.

– Мы не на ринге, Уилсон.

– Тогда почему я чувствую, будто ты защищаешься?

– Потому что ты привык нападать.

– Не воспринимай это как нападение, мы танцуем, – замерев в миллиметрах от моих губ, выдохнул он. Запах текилы, лайма и мяты взбудоражил мое сознание. Я прикусила язык, чувствуя его ладонь, добравшуюся до середины бедра. Больших усилий мне стоило не сжать ноги, чтобы унять нарастающую пульсацию между ними. Уилсон наклонил голову и заглянул в мои глаза. – Шаг влево, шаг вправо, надеюсь, ты хорошо танцуешь и не оступишься.

Звучало как угроза. Полагаю, именно угрозой это и было.

– А если оступлюсь?

– То упадешь прямо в мои объятия, перестанешь изображать из себя стерву и больше не сможешь вернуться к танцу. Этого ведь ты так боишься?

Он бросал мне вызов, предлагал… станцевать, чтобы доказать, что я больше не хрупкая бабочка, которую он раздавил в прошлом. Что он не имеет надо мной власти и что я не допущу ошибку вселенского масштаба и не стану одной из тех, кто засыпает с мыслями о нем.

Снова.

Его надменный оскал разозлил меня. Пожалуй, стоит столкнуть его с пьедестала, на который он сам возвел себя, а еще показать ему, что не стоит бросать вызов Кирби Стоун.

Я выпрямилась и уверенно взглянула на него, занимая место в его игре, а затем направилась к дому в античном стиле. Курорт «Санрайз» состоял из десятков таких домов и прилегающему к ним частному участку пляжа. Из‑за громкой музыки я не слышала шагов Уилсона, но знала, что он идет за мной.

В холле было мало людей, все веселились на улице. По изогнутой лестнице я поднялась на второй этаж и прошла на балкон, вид с которого открывался не на площадку с торжеством, а на пляж и океан. Остановилась у стеклянных ограждений и взглянула на оранжевый закат и подсвеченные розовым светом облака. Через секунду почувствовала, как Рэй опускает ладони на мою талию и вжимается пахом в мою задницу. Теперь я не сомневалась в его намерениях. Уилсон был твердым как камень.

– Мне нравится, как ты выглядишь в этом платье, – хрипло пробормотал он, едва касаясь губами моего уха. Я прикусила язык, чтобы не застонать, когда ощутила его пальцы, скользящие вверх по моим бедрам под шелковой тканью.

– Я надела его не для того, чтобы нравиться тебе.

– Для того, чтобы нравиться мне, тебе вообще ничего не следовало надевать, – протянул он, резко разворачивая меня к себе.

Его ладони накрыли мои ягодицы и сжали их. Я тихо вздохнула, теряя равновесие от такой дерзкой выходки, и навалилась на него, располагая руки на крепкой груди. Пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Рост Уилсона был у границы ста девяноста сантиметров, тогда как я в туфлях на десятисантиметровых шпильках доставала носом до его подбородка. И с высоты своего роста он продолжал надменно смотреть на меня.

– Я никогда не сомневалась, что для того, чтобы понравиться тебе, сойдет любая, главное, чтобы она была голой.

– Ты ранишь меня в самое сердце.

– Для этого мне сначала пришлось бы его найти, а я собиралась потратить остаток своей жизни на что‑то более интересное, – опуская ладонь на его ширинку и смело поглаживая внушительную выпуклость, ухмыльнулась я. Уилсон никак не отреагировал на мое касание.

Я выглядела так уверенно, но едва сдерживала нервную дрожь.

– Думаешь, его тяжело отыскать?

– Как отыскать то, чего не существует?

Рэй нахмурился и сжал губы в тонкую линию.

– Ну, думаю, с этим, – он накрыл мою руку своей и сжал ее, – у тебя проблем не возникнет.

Я высвободилась и попыталась толкнуть его к плетеному креслу в углу балкона, но он не сдвинулся ни на миллиметр.

– С этим? И что же мы собираемся делать, Рэй?

– Ты мне скажи.

– Мило беседовать?

– Я не люблю болтовни в постели, но так уж и быть, ты можешь говорить, – предложил он, наступая на меня и резко обхватывая мою шею рукой, заставляя меня ахнуть от неожиданности и страха, – однако сомневаюсь, что ты будешь в состоянии делать это, пока я буду трахать тебя сзади, Кирби.

Я ощущала биение сердца где‑то под подбородком и готова поспорить, что Уилсон тоже чувствовал его. Пришлось распахнуть губы, ведь мои легкие сжались от недостатка кислорода. Огромных усилий мне стоило вернуть себе невозмутимость:

– Прости, Рэй, но с этим справляется моя работа. Кроме того, я люблю пожестче.

– Скажи, я обидел тебя чем‑то? – издевательским тоном спросил он, разжимая пальцы и проводя ими по моей коже до ложбинки между грудей.

Я прикусила язык от гнева.

Этот сукин сын еще спрашивает?

– Меньше слов, больше дела, – скомандовала я, расстегивая рубашку и стягивая ее с его мускулистых плеч. Когда он остался обнаженным по пояс, мне пришлось собрать все остатки выдержки, чтобы не отключиться.

Бог мой! Билборды не могли передать всей его неотразимости. Ключицы выступали на светлой коже, развитые грудные мышцы были свидетельством усердных тренировок, которым, судя по всему, Уилсон уделял немало времени. Шесть кубиков пресса и привлекательный треугольник косых мышц живота, уходящий вниз, под пояс брендовых брюк, могли с легкостью стать причиной сердечного приступа обезумевшей фанатки, впервые увидевшей его вживую.

Боже, храни Америку!

И мое исправно работающее сердце.

Его тело следовало занести в список объектов всемирного наследия. Поместить на первую строчку, без разговоров.

Вцепившись в пояс его брюк, я замешкалась. Уилсон мягко приподнял мой подбородок. То, что я увидела в его глазах, едва не выбило почву из‑под моих ног: величие и надменность. Он был прав и знал это.

– Не привлекаю, Стоун? – припомнил он мне слова, сказанные у бара.

– Ни капли, – пробормотала я, расстегивая его брюки и стягивая их вниз вместе с боксерами, а затем толкая его в кресло.

Из его горла вырвался поддразнивающий смешок.

Кажется, я совершила большую ошибку, поставив его тело на первую строчку списка объектов всемирного наследия. Это место по праву должен занять его огромный член, припавший к накачанному животу. Мои ладони защекотало от желания коснуться его. Снова и снова я скользила взглядом по идеальной длине, оплетающим ее венам и розовой головке с выступившей капелькой смазки.