Игрок
С волос стекала вода, жакет промок, собственно, как и моя блузка и уродливая клетчатая юбка до колен. Трейси снова уехала в школу без меня, школьный автобус не ходил в район, где располагался особняк Холстедов, богатые детишки из этих мест имели по целому автопарку крутых тачек, чего нельзя сказать обо мне, я прав‑то водительских не имела. Мне пришлось идти пешком под проливным дождем без зонта до ближайшей остановки городского автобуса. Я сильно опоздала на первый урок, но даже это было пустяком.
Презервативы. Они повсюду.
Я стояла перед своим шкафчиком и вычищала из него презервативы, наполненные чем‑то отвратительным, похожим на сперму. Сомневаюсь, что это была именно она, ведь даже если все дружки Трейси соберутся вместе и займутся командной дрочкой, они не произведут столько необходимого материала, однако отвращения эта мысль не убавляла.
Вокруг меня собралась толпа, коридор зашелся в шепотках, старшеклассники повытаскивали телефоны и стали снимать меня на видео.
Трейси была злой всегда, но именно вчера я спровоцировала извержение вулкана, ведь посмела по неосторожности сказать ей, что таким, как она, не следует размножаться.
– Видишь, сестричка, решила прислушаться к твоему совету.
Холстед остановилась в нескольких метрах от меня, с наслаждением наблюдая за мной. Я растерялась. Не хотела показывать, но была чертовски напугана, поэтому начала складывать презервативы прямо в пакет с ланчем.
Стиснув зубы до боли в деснах, только бы не расплакаться, я захлопнула шкафчик и обернулась к сводной сестре.
– Молодец, Трейси, ведь если бы все это оказалось в тебе, то тебя наверняка нарекли бы спермофермой.
– Что ты сказала?
На этом лимит моей храбрости исчерпал себя. Я покачала головой, не имея ни малейшего желания ввязываться в огромный скандал с Трейси.
Подхватив мокрый рюкзак, я направилась подальше от этого сумасшествия. Выбросив пакет с ланчем и презервативами в мусорное ведро, зашла в уборную, чтобы привести в порядок свою мокрую одежду. Меня трясло от холода.
Слезы все же брызнули из глаз. Я правда старалась быть сильной, но у меня не выходило. Холстед не просто досаждала мне, она издевалась надо мной, а ее папаша ничего не делал с этим, впрочем, как и моя мать.
«Девочкам просто нужно дать время», – твердила она.
Ее бездействие причиняло мне боль.
Я умылась и расчесала влажные волосы, подержала жакет под осушителем для рук, а затем направилась на занятия. После третьего урока у меня всегда было окно в расписании. Я уходила в укромное место в самом конце правого крыла школы. Садилась на широкий и низкий подоконник и наслаждалась тишиной. Сегодня я решила потратить свободное время на подготовку к английскому. Необходимо было довести эссе до совершенства.
Я выудила из рюкзака листок, а также банановое молоко – единственную уцелевшую часть ланча – и погрузилась в работу, почти не замечая дрожи в теле после утреннего переохлаждения.
– Прогуливаешь уроки?
Я вздрогнула, услышав знакомый голос.
О боже, он ведь обращался ко мне?
Мой взгляд медленно поднялся по потертым джинсам, белой футболке, черному бомберу с эмблемой «Сиэтлских Китов» и замер на леденцово‑синих глазах Уилсона. В горле мгновенно пересохло, а язык прилип к нёбу. Я распахнула губы, но не смогла ему ничего ответить.
Рэй только недавно пришел в школу, по утрам у него была тренировка в спортивном центре, и он пропускал несколько занятий, закрывая пробелы в дополнительное время. Учителя нормально относились к этому, каждый понимал, что Уилсон метит в Лигу [1] , а у профессионалов не всегда находится время на такие бесполезные вещи, как уроки.
И да, я знала его расписание наизусть.
– У меня нет урока в это время.
– И ты всегда сидишь здесь в одиночестве?
Я кивнула.
Он хмыкнул, а затем сел рядом со мной и скинул с себя бомбер, оставаясь в одной футболке.
Счастливый бомбер – он никому не давал его, даже Трейси, хотя десятки девушек нашей школы мечтали, чтобы холодным вечером он накинул его на их плечи.
Я вздрогнула, когда горячее плечо прислонилось к моему плечу, и даже голову в его сторону боялась повернуть.
– Мне нужно позависать где‑нибудь полчаса, побуду здесь, – сказал он, бесцеремонно выхватывая из моих рук бутылку с банановым молоком и поднося ее ко рту. Я нервно сглотнула, ведь он случайно коснулся моего запястья.
Рэй Уилсон коснулся меня.
Боже.
И его прикосновение, казалось, оставило ожог на моей коже.
Я завороженно уставилась на то, как дергается его кадык с каждым глотком, но усилием воли отвела взгляд. Я корила себя за это снова и снова, но от этого мои чувства никуда не исчезали.
Я была влюблена в Рэя, как и многие в этой школе. Закрывала глаза и думала, а что если бы он обратил на меня внимание и позвал на свидание. Что если бы я могла поцеловать его? Его губы такие же мягкие, какими кажутся?
Но уже через минуту мои грезы разбивались о суровую реальность, ведь я слышала громкие стоны Трейси и стук спинки кровати о стену, когда Рэй жестко брал ее в соседней комнате. Это происходило не каждый день, но часто.
После первого же всхлипа сводной сестры мои ребра будто стягивали металлическими нитями, мысли путались, а тело бросало в жар. Я лежала в постели, в полной темноте, переполненная целой палитрой эмоций, начиная от раздражения и заканчивая жгучей ревностью. Но больше всего я злилась не на Рэя и даже не на Трейси, а на себя. За то, что отчаянно мечтала оказаться на месте Холстед. Почувствовать на коже его прикосновения, хоть и грубые, ощутить запах его влажной от пота кожи и раствориться в его глазах, которые напоминали мне необъятный космос.
Я ругала себя за то, что чувствовала, презирала извращенный трепет в животе. Я ненавидела то, что начинаю касаться себя, представляя, что именно его пальцы неторопливо ласкают меня между ног, что именно его рука пробирается под мою майку и мягко сжимает грудь. Я представляла то, чему никогда не суждено было случиться.
Погодите, что он сказал?
– Здесь? Со мной?
– Ага.
– Не нужно.
– Похоже, что я спрашивал?
[1] Национальная хоккейная лига (НХЛ) – профессиональная спортивная организация, объединяющая хоккейные клубы США и Канады.
