Игрушки для хороших парней

Лэс, застигнутый врасплох, на секунду растерялся. Трудность заключалась не в том, что ответить, а как ответить. Русский он изучал уже полгода, и ему уже даже приходилось говорить на нем. Ну как говорить… Пытаться говорить, так вернее будет. В таких ситуациях они по умолчанию пускали вперед Эрика. Они – это и он сам, и Луис, и даже Холт. Или, например, когда приходилось общаться с испанцами или мексиканцами, которые ни слова не понимали по‑английски, лидирующую позицию занимал Мендоза, сам испанец по происхождению. И… тот же Купер – как парень из Техаса, где испанский чуть ли не второй государственный.

Однако из того, что было сказано за все это время именно здесь, он понял далеко не все: троица говорила не как преподаватель на занятиях – медленно и внятно, – а бегло, не оглядываясь на минимум его знаний. Даже Купер, гад. Мог бы хоть что‑то переводить…

– Чашку кофе, – наконец произнес он по‑английски, так и не сумев преодолеть психологический барьер.

Она быстро, легко пожала плечами, и по ее губам скользнула улыбка.

– Кофе так кофе, – она не возражала. – Но то, что пьют вне пределов этого района, кофе назвать нельзя. Это бурда какая‑то.

Ира открыла банку с попугаями, и кухню наполнил кофейный аромат. Положив в чашку две ложечки молотого кофе, она залила его кипятком и накрыла сверху блюдцем.

– Кофе как чай – надо заваривать, – пояснила она, заметив недоуменный взгляд Лэса. – Сравните это, – она указала пальчиком на чашку, – с тем, что привыкли пить каждый день. Так, ладно, теперь о цели визита… – она повернулась к Куперу. – Давай, дорогой, рассказывай, что тебе надо от меня и моего компьютера? Леша мне намекнул, но в детали не вдавался.

– Надо влезть в отчеты Центра изучения НЛО и узнать, куда они дели вот этого мужика.

Он вытащил из кармана пиджака права и протянул их Ире. В ответ она произнесла самую странную и загадочную фразу из всех, что приходилось слышать Роделло на русском. Она поправила непослушный локон и сказала:

– Проще пареной репы.

Ира села за свой монструозный стол и поманила Купера:

– Работать так работать. Значит, сегодня ЦИТ. Это я так их окрестила. «Т» значит – «тарелки».

Сегодня? Лэс вдруг понял, что его напарник уже не в первый раз нарушает закон. Ему, привыкшему придерживаться инструкций, даже при всех их разрешениях не соблюдать правила игры, у которого даже в мыслях не было, нарушать что‑то, если все возможно исполнить в рамках закона, показалось это дикостью. Если законы пишут и создают, значит, рассчитывают, что им будут повиноваться. И сейчас, на его глазах, закон, который он поклялся охранять, нарушат снова. И кто? Его же напарник! А что, что он может сделать, чтобы этого не случилось? Ничего, абсолютно ничего. Кроме того, он автоматически становится соучастником этого преступления. И теперь Роделло стало понятно, откуда берется та информация, происхождение которой Купер туманно пояснял известными выражениями «сорока на хвосте принесла» или «разведка доложила». Лэсу это с каждой минутой нравилось все меньше и меньше. Ему не нравилось, что Купер нарушает закон. Ему не нравилось, что он не может помешать этому. И, наконец, ему не нравилось то, что Эрик оказался прав, сказав, что к Леви ЦИ не подпустит их и на пушечный выстрел. Поклонники гуманоидов наотрез отказались сотрудничать и чуть ли не в открытую сказали, что плевать они хотели на ФБР с высокой колокольни. Напарник еще пошутил по этому поводу: «Да? А, может, и не с колокольни вовсе? Может, прямо из космоса?»

Пальцы Иры бегали по клавиатуре, легко ее касаясь. Она набирала какие‑то одной ей известные коды и пароли, в результате чего через некоторое время проникла в компьютерную сеть ЦИ.

– Вот, – произнесла она, – в правительстве сидят одни лопухи. Я взломала их базу данных еще два месяца назад. Знаешь, чем Бог отличается от Билла Гейтса и иже с ним? Бог не думает, что он Билл Гейтс.

– Умная женщина – мечта поэта, – усмехнулся Купер и, покосившись на Дедикова, тут же с ходу предложил: – Ир, выходи за меня!

– Нормально вообще… – Алексей шутливо‑ошарашенным жестом потер подбородок. – Пригрел гадюку на груди. Не успел глазом моргнуть, а он у меня уже невесту уводит!

Ирина засмеялась:

– Лешенька, а я тебя предупреждала, что ты рискуешь!

Роделло ничего не понял из этого диалога. Только по интонациям догадался, что перепалка несерьезная, а откровенно дружеская, ироничная. Переводить суть ему никто не собирался, и он в очередной раз прикинул – а тогда зачем он здесь? Он сделал глоток из чашки и, ощутив насыщенный настоящий вкус кофе, с глупой основательностью и недоверием вгляделся в темный, почти черный напиток. Действительно, очень сильно отличается…

Вот тебе и тапочки в виде собачек.

Ира тем временем положила перед собой права:

– Так, попробуем имя. Леви, Вэн. Сейчас проверим, где он у них фигурирует…

– Да… – отозвался Купер. – Если только они не придумали ему кодовое имя…

Имя настоящее было со скоростью света впечатано в какую‑то графу. Щелкнула клавиша ввода, и экран словно подморгнул. Через мгновение на нем возникла фотография дальнобойщика, дата и место его рождения, профессия… Все, вплоть до цвета волос и глаз.

– Я же говорю – лопухи, – Ира похлопала правами по ладони. – Они даже не удосужились закодировать секретную информацию. Это ведь секретная информация?

– А как же, – заметил Дедиков.

Эрик хмыкнул, бросил взгляд на хмурого напарника и попросил:

– Давай посмотрим, что тут написано.

– Пожалуйста, – она щелкнула кнопкой «мышки», и текст пополз вверх. – Что конкретно тебя интересует?

– Хочу узнать, где он сейчас.

– А вот где, – ее палец скользнул вдоль какой‑то надписи.

Федерал, нагнувшись, прочитал название заведения и поверх плеча посмотрел на Роделло.

– Лэс, глянь, куда они его упрятали, – наконец‑то он вспомнил и английский. – В психушку Хай‑Корда! С диагнозом белая горячка! Что скажешь?

Роделло ничего не сказал в тот момент. Он высказал все, что думал, позднее, когда, подбросив Алексея до дома, они остались с Купером тет‑а‑тет.

– Боюсь, я сейчас задам дурацкий вопрос… – начал он. – Но не задать его я не могу, потому что, если честно, начинаю сомневаться…

– Ладно, Лэс, – поморщился Эрик, – давай без лирических отступлений.

– Ты вообще понимаешь, – Роделло повращал кистью у головы, – что делаешь?

Купер исподлобья окинул его тяжелым взглядом:

– Это ты о том, что видел? Ответ на твой вопрос положительный. Да, я понимаю, что делаю. Я нахожусь в здравом уме и доброй памяти.

– Речь идет не только о твоих методах работы, на это уже давно и шеф, и я закрыли глаза.