Индиго

Все изменилось за какие‑то считаные минуты, когда в разгар вечеринки ко мне подкатил ОН. Именно так – заглавными буквами. АЛАН ФЛЕМИНГ. Знаешь, Эни, у него совершенно бешеная энергетика. Таким магнетизмом обладают единицы людей, ранее мне не встречавшиеся. Не удивлюсь, если этот парень однажды станет знаменитостью, потому что я просто оцепенела, разинув рот и уставившись на него, как полная дура, случайно наткнувшаяся на перекрестке на своего кумира. Я даже не понимала, что он мне говорил, впав в полный ступор. В голове шумело, ладони взмокли, перед глазами белые точки, мурашки по рукам и сердце как молот – бах‑бах‑бах. Невероятно, Эни… Я и не думала, что влюбиться можно вот так – за минуту, даже не зная еще имени объекта своих чувств, хотя он и представился, причем даже не один раз.

 

– Ты странная, Мириам Бенсон. – Так и сказал, а потом рассмеялся, не дождавшись ответа, и сел рядом, сунув мне в руки бокал с шампанским. Я выпила его залпом и только после этого снова обрела дар речи.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – Это было первое, что я спросила.

– Видел несколько раз в кампусе и навел справки. Не благодари за приглашение. – Он вдруг перестал улыбаться и дотронулся до моих волос, потом до щеки. – Я устроил эту вечеринку только для того, чтобы тебя заманить, – признался Алан без намека на смущение, и я безвольно пропала в его глазах, таких черных и бездонных, словно хранящих в кромешной мгле все тайны вселенной.

Эни, я никогда не видела таких пронизывающих темных глаз, в которых кроме порока читалась и глубокая мудрость, недоступная каждому, и обещание… смысла которого я тогда не понимала.

– Хочешь, пойдем в спальню? Ты так смотришь, Мири, словно тебе сейчас это жизненно необходимо, – наклонившись, прошептал он в миллиметре от моих губ.

Я промолчала, потому что в голове не было ни одной здравой мысли. Только его запах, горячее дыхание, черная бездна зрачков и жар, исходящий от мускулистого мужского тела. Улыбнувшись, он забрал у меня пустой бокал и, поставив на столик, медленно поднялся и протянул ладонь.

– Смелее, мисс Бенсон.

Его голос буквально проник в меня, отозвался в каждом уголке тела, заставив задрожать от необузданного влечения, возбуждения или похоти. Точность определения не имеет значения, когда тебя накрывает так, что пальчики на ногах подгибаются, а нижнее белье резко становится тесным и неудобным. Я буквально сгорала от желания оказаться с Аланом наедине, голой и стонущей под ним на мокрых простынях. Я хотела, чтобы он не спрашивал, не оставлял права выбора, а просто взял так, как хочется ему. Жестко, грубо, больно, изощренно – мне было все равно. Абсолютно все равно, как он это сделает. Я приняла бы его любым.

Никакого стыда, Эни, ни капли смущения, ни толики сомнения. Я даже облегченно выдохнула, когда, не дождавшись ответа, Алан схватил меня за запястье и рывком поставил на ноги. Он смотрел мне в глаза так, словно все давно про меня понял, а потом с напором поцеловал, настойчиво, жадно, проталкивая язык в мой рот. Я отвечала как могла, и все равно это выглядело неумело на фоне того, что проделывал опытный Флеминг с моими губами.

Мы целовались целую вечность, пока у обоих не закончилось дыхание. Он что‑то хрипло прошептал. Его ладони прошлись по моей талии, бедрам, поднялись вверх, сжимая грудь. Я не возражала, задыхаясь от накативших неконтролируемых эмоций, даже когда, расстегнув несколько пуговиц на блузке, он просунул пальцы под бюстгальтер, трогая мои набухшие соски.

Я не размышляла о том, что на нас смотрят, не пыталась анализировать, что мои подруги подумают, увидев, как я позволяю едва знакомому парню лапать меня на глазах у всех. Мне было плевать, Эни. Я не остановила его, даже когда почувствовала, как мужская ладонь забирается мне под юбку и, погладив внутреннюю сторону бедра, скользит выше. Я кусала губы, чтобы не стонать, а его пальцы ритмично гладили меня между ног поверх белья, пока ткань трусиков не промокла насквозь.

– Ты очень смелая для первокурсницы, Мири, – похвалил Алан. Он вдруг убрал руку, и я едва не расплакалась от разочарования и болезненного напряжения там, где только что меня так искусно ласкали.

Я не отдавала себе ни малейшего отчета в происходящем наваждении, когда Алан наконец повел меня за руку куда‑то вглубь квартиры. Рванув на себя первую попавшуюся на пути дверь, он остановился, пробормотав что‑то вроде «горячие подружки», и, выглянув из‑за его плеча, я увидела в приоткрытый зазор голую Бекки, стоящую на коленях перед сидящим на кровати Тревисом. В том, чем они занимались, не возникало ни малейших сомнений. Захлопнув дверь, Алан подмигнул мне и потянул в другую комнату, которая, к счастью, оказалась свободной. Зафиксировав замок, он приказал мне раздеться, но я была не в состоянии что‑либо делать самостоятельно. Пыталась расстегнуть блузку до конца, но руки так дрожали, что ничего не получалось.

Первый раз он трахнул меня прямо так, в одежде. Нагнул над кроватью, задрал юбку до талии, дернул вниз трусики и сразу вставил. Я закричала, комкая пальцами покрывало. Настолько это было сильно. Больно и хорошо одновременно. Глубоко и мощно. Грубо и неистово. Грязно и влажно, потому что мне дико нравилось ощущать жесткие распирающие толчки внутри себя.

Я стонала и раскачивалась, как парусник на ветру, отдавшись поглотившей меня стихии. Взад и вперед, снова и снова, пока удовольствие не достигло максимальных высот. Потом я обессиленно рухнула с протяжным воплем на постель, распятая мужским телом, продолжающим вбиваться в меня с неукротимой силой. Ненадолго отключившись, я пропустила момент, когда Алан кончил, и лишь когда он скатился с меня, смогла вдохнуть полной грудью.

Потом Алан курил, ничего не говоря и не глядя в мою сторону. Я лежала неподвижно в той же позе, в которой он меня оставил, готовая к тому, что в любой момент он попросит меня убраться из спальни. Но Алан молчал, выпуская кольца дыма, уставившись в потолок и словно забыв о моем существовании. Я медленно поднялась и подползла к нему, вытянулась рядом, неуверенно погладила рельефный пресс, покрытый капельками испарины, опустила ладонь ниже. Алан напрягся на мгновенье, когда я начала неспешно ласкать его, снова пробуждая к активным действиям.

– Давай то же самое, но губами, Мири, – закрыв глаза, попросил он, и я подчинилась.

Это не было чем‑то унизительным, я получала удовольствие от его наслаждения и довела бы дело до логического конца, но Алан остановил меня. Стащив остатки одежды с моего тела, опрокинул на спину и накрыл собой. Раздвинув ноги, я приподняла бедра навстречу его вторжению. Он вошел, не церемонясь, сильно и до упора, рвано дыша сквозь стиснутые зубы. Застонав от ощущения наполненности, в избытке чувств я вцепилась ногтями в его ягодицы, требуя еще больше, и получила больше, но не больше того, что могла выдержать.

Мы выдохлись одновременно спустя пару часов или больше. Никто из нас не считал. Музыка давно стихла, и гости наверняка разошлись. Алан снова курил, рассеянно поглаживая свободной рукой мою спину. Я лежала, прижавшись к его плечу, и считала взмахи мужских несправедливо длинных ресниц, думая только о том, что переспала с самым красивым в мире парнем, и если он захочет, то я сделаю это еще раз и еще, пока ему не надоест.

– Держи, синеглазка, – сказал он, передав мне сигарету и наконец обратив на меня нечитаемый взгляд.

Я затянулась и сильно закашлялась. Алан хрипло рассмеялся, заметив, что курить я не умею, но зато трахаюсь суперски. Наверное, это был комплимент, хотя я не уверена. Точнее… уверена, что никакой это не комплимент.