Книга белой смерти
Хрустнув пальцами, он покрутил головой, словно собираясь поднять упавшее бревно, после чего вернулся к своей машине. Обогнав троих лунатиков, полицейский поставил ее на обочине ярдах в ста за заправкой и, распахнув заднюю дверь, направился назад. Помимо своей воли Шана обратила внимание на его походку – самоуверенный петух, который наложил в штаны, но слишком гордый, чтобы признать это и сменить белье. Остановившись шагах в двадцати перед лунатиками, он поднял руку и произнес громким отчетливым голосом:
– Стоять!
Те продолжали идти.
– Я сказал вам остановиться! – Полицейский нахмурился. – Очнитесь! Сбавьте обороты!
– Они вас не слышат! – крикнул фельдшер Брайан. – Не могут вас услышать!
Полицейский раздраженно кивнул.
Дальше все произошло стремительно. Потянувшись к кобуре, Крис Кайл достал пистолет и направил его на центрального члена троицы. На Блеймира.
Все с криками бросились к нему…
А он прицелился и нажал на спусковой крючок.
5
Трапеза после обеда с алкогольными напитками
Нейросеть изобрела новые десерты:
«Подозрительный черствый сухарь»
«Умные орехи в карамели»
«Шоколад в бутылках»
«Пирог с ягодами мечты»
«Рыбные палочки без пирожков»
«Пряничный пряник»
«Оладьи из ириски с мелконарезанной зеленью»
«Кекс из какашек единорога»
Представлено в американском блоге, посвященном искусственному интеллекту: СШ‑ИИ. com
3 ИЮНЯ
Декатур, штат Джорджия
Городок Мейкерс‑Белл не представлял собой ничего примечательного.
Сэди сказала, что это именно то место, где, согласно предположению «Черного лебедя», должна была произойти вспышка. Поэтому Бенджи достал из сумки переносной компьютер, поставил его на стол, и они с Сэди изучили все, что имелось о Мейкерс‑Белл.
Как любил говорить Бенджи, когда расследование оказывалось безрезультатным, «там нет абсолютно ничего».
Судя по карте, Мейкерс‑Белл находился примерно в пятидесяти милях к северо‑западу от Аллентауна – когда‑то это был город шахтеров, но тот корабль уже давно уплыл. И не только для Мейкерс‑Белл, но и для всего региона. (Политики постоянно твердят: «Верните уголь назад», но с таким же успехом можно требовать возвращения конных экипажей. Однако разговоры про уголь на самом деле никогда не имели никакого отношения к углю: это был кодовый язык, предназначенный для того, чтобы давать обещания Америке «синих воротничков» насчет образа жизни этих самых «синих воротничков».)
В наши дни население Мейкерс‑Белл состояло из 4925 человек. Похоже, по большей части это были потомки белых иммигрантов – угольные бароны безжалостно эксплуатировали на шахтах выходцев из Ирландии и Восточной Европы. Судя по всему, они любили какую‑то «кильбасу». Колбасу по‑польски то есть. И это был, пожалуй, самый интересный факт о Мейкерс‑Белл. Из новостей – результаты футбольных матчей первенства местной средней школы, объявление о продаже автосервиса, сообщения о кражах из универмагов. Копнув глубже, Бенджи узнал, что пару лет назад в городке произошло несколько инцидентов на расовой почве. В Мейкерс‑Белл нахлынули цветные иммигранты из Гватемалы; кое‑кому из числа коренных белых жителей городка это не понравилось, нескольких пришлых избили, были организованы отряды дружинников, в которые вошла – подумать только! – девушка‑подросток. Однако эта бурлящая кастрюля так и не дошла до кипения – по крайней мере, в новостях ничего не было.
Разумеется, по своему собственному опыту Бенджи, как чернокожий, прекрасно знал, что расизм в Америке на самом деле никуда не делся. Упоминание о расизме навело его на мысли о болезни Лайма, передаваемой оленьими клещами. Кусая человека, клещ передает ему маленькую дрянь под названием Borrelia burgdorferi – мерзкую бактерию, вызывающую заболевание. Первоначально симптомы болезни напоминают грипп. Затем болезнь может затаиться на несколько недель, месяцев, иногда даже на несколько лет, – а когда она вернется, симптомы будут в десять раз тяжелее, чем вначале. И каждый раз проявляться болезнь будет по‑разному: поражая различные внутренние органы, сердце, головной мозг, спинной мозг, конечности, сопровождаясь такими симптомами, как паралич мышц лица.
Расизм чем‑то похож на это. Иногда первоначальные симптомы выглядят незначительными: мелочная агрессивность тут, тлеющее недовольство там. Если взяться за дело решительно, расизм можно обуздать. Однако если не обращать на него внимания, он вернется и отомстит – совсем как та маленькая бактерия. И возвращение будет страшным. Расизм окрепнет. На самом деле чем дольше оставлять его в покое, тем сложнее потом будет его выкорчевать, тем быстрее все начнет рушиться.
Рассудок Бенджи сосредоточился в двух плоскостях: расизм и болезнь. Может быть, именно это и имеет в виду «Черный лебедь», указывая на Мейкерс‑Белл?
– Что, если ваша программа определила не вспышку какого‑то заболевания? – поделился он своими предположениями с Сэди. – «Черный лебедь» видит разницу между эпидемией и, скажем, террористическим актом? Стрельбой в школе? Потому что в таком случае вам нужно обратиться не ко мне. Для решения таких вопросов вы должны найти кого‑нибудь поумнее меня.
– «Черный лебедь» попросил именно вас. Сожалею, коллега, но этот груз по‑прежнему на ваших плечах.
Бенджи непроизвольно почесал переносицу – этот нервный тик проявлялся, когда он глубоко задумывался. Быть может, его ход мыслей правильный. Что, если это действительно болезнь Лайма? Изменения климата означают небывалый рост числа клещей.
– Может быть, эту болезнь переносят клещи. Или комары. Или… – Бенджи вздохнул. Предположения множились. – Там едят колбасу. Имеет смысл присмотреться внимательнее к мясникам. Трихинеллез давно уже не попадал в выпуски новостей.
– Трихи… кто?
