Князь Федор. Куликовская сеча

И вот именно в этом качестве князь Федор стал важным союзником Дмитрия Иоанновича. Порубежное княжество, вставшее на пути татар, следующих шляхами из Крыма и Лукоморья, оно идеально подходило для размещения в Ельце московских сторож, ведущих глубокий дозор в степи. Имея в тылу надежную крепость, московские ратники могли укрыться от ворога за ее рубленными городнями стенами, получить ратную помощь, оставить раненых, поменять лошадей… Гонец с важными вестями, прискакавший в Елец, мог тотчас получить или свежего коня и достаточно припасов, чтобы продолжить путь, – либо сменялся кем из воев князя Федора. И именно из Ельца в очередной раз ушла в степной поиск московская сторожа под предводительством Василия Тупика, принесшая черную весть: Мамай собрал войско и следует на Русь, и будет он к осени…

Но, с другой стороны, желающему быть независимым удельным князем на границе рязанских земель и Литовского княжества, Федору Ивановичу также был выгоден этот союз. Ведь любому, кто попытался бы прибрать его землю, неминуемо грозила брань с набравшей силу Москвой!

Вои московских сторож словно младшие дружинники в старину, вооружены коротким составным луком, верткой саблей да копьем. Последнее перекидывается за правое плечо и держится плечевым ремнем; для верности также придерживается малой петелькой, накинутой на носок правой ноги. Попервости не очень удобно, но ратники вскоре привыкают… Из брони – шлем с бармицей, кольчуга с короткими рукавами да легкий круглый щит, носимый в походе за спиной, а в бою перекидываемый на левую руку; крепится он на локтевом ремне. Седло свободное, степное, с не очень высокими луками – так всадник может крутиться в нем во все стороны, посылая стрелы во врага… Впрочем, в ближнем бою «младшие дружинники» тоже чего‑то стоят: могут ударить в копье, перехватив его обеими руками, по‑татарски, а саблями рубятся куда как злее и искуснее простых степняков!

Но не только московские вои и часть елецких порубежников, обученных воевать схожим образом, встали сторожевым полком. Едва ли не большую его часть составляют всадники на легконогих степных кобылах, вооруженные саблей с луком и стрелами, да облаченные лишь в стеганые татарские тегиляи. Из брони – только шлем‑мисюрка (и то не у всех), и щиты у воев легкие, плетенные из лозы калканы. Единственная защита большинства всадников татарского и половецкого степного ополчения…

Это на помощь русскому воинству явились казаки.

 

Глава 1

 

И словно в ответ на размышления князя, позади него негромко, но едко высказался Алексей – один из двух самых опытных ратников елецкой дружины, всегда следующий подле Федора Иоанновича:

– Предатели все‑таки решились искупить грех Полоскини…

В ответ же угрюмо рявкнул Михаил – второй княжий ближник:

– Чушь не мели! Казаки в первых рядах встали, первыми им и стрелы татарские принимать! Полоскиню вспомнил? Так если бы они были подобно Полоскини, то ратались бы за Мамая!

Решив не вступать в короткую перепалку, Федор все же согласно кивнул, заслышав ответ богатыря Миши, вышедшего и статью, и силой… Казаками князь Елецкий интересовался давно, ибо владения их были недалеко от земли его удельного княжества. Были свои мысли на их счет – ну, а для воплощения их стоило хорошо узнать «соседей». Вот Федор Иоаннович и узнал все, что поведали ему окрестные жители, следующие из Москвы на Дон священники – да сами «вольные воины».

С их слов выходило, что казаки – это потомки донских бродников. Поселенцев‑северян, отрезанных от Руси вторжением половцев, извечно враждовавших с последними… Бродники сумели выжить без защиты князей, переняв манеру степного боя кипчаков и спрятав свои городки в глубоких дебрях донских лесов. Имя свое они получили за счет промысла – зная все броды через Дон‑батюшку, они зачастую выступали проводниками для купцов… С вторжением же татар нойона Субэдея в донские степи они поддержали противника половцев по принципу «враг моего врага – мой друг». И позже невольно оказались втянуты в борьбу с Русью, поддержавшей кипчаков…

Это был не очень сложный выбор – служение татарам или смерть. В конце концов, и сами князья русские в кровавых распрях друг с другом то и дело приглашали половцев, попутно грабивших простых селян‑русичей, а после нашествия Батыя – и самих татар.

Главное, что хан Батый пощадил бродников… В поселениях которых нашли приют и беженцы‑касоги, чье царство в восточном Лукоморье было уничтожено татарами. Говорят правда, часть отчаянно сражавшихся касогов сумели сохранить свободу и жизнь, укрывшись в горах… Но иные беженцы из некогда захваченной ими Тмутаракани и степей, примыкающих к Сурожскому да бывшему Русскому морю, нашли приют у бродников. Они постепенно растворились среди русичей, но также дали им и свое имя; впрочем, несколько измененное. И вот под этим именем бродники стали «казаками», вольными воинами на службе ордынских ханов.

Собственно, «казак» так и переводится – вольный, свободный…

Мамай, гребущий войско со всех сторон, пытался привлечь в свою рать и донцов. Городки последних давно уже стоят на виду и известны татарам – потому казаки не посмели отказать темнику, повелевающему от имени хана Булака, своего ставленника – Чингизида. Однако точкой сбора своей рати казаки назначили верховье Дона, городки Сиротин и Гребни, где и должны были соединиться с темником… Но когда Мамай приблизился к границам Руси, донцов он не нашел – те двинулись вперед, вроде как передовым отрядом. Конечно, темник мог что заподозрить и разгневаться, обрушив свою ярость на жителей последних двух городков – но он не мог знать наверняка, что казаки предали его! А сожжение Сиротина и Гребни наверняка бы подтолкнуло донцов на соединение с московской ратью…

Не мог знать беклярбек только одного: казаки все для себя решили, не пожелав выступать татарским тараном против единоверцев и родичей по крови – сгинув под мечами русичей в самом же начале брани! Если уж погибать – так хотя бы за правое дело, со «своими»!

Очевидно, не последнюю роль в их выборе сыграло влияние самого великого князя, воздействующего на донцов через проповедников Сарайской и Подонской епархии. Епископ которой Матвей держит кафедру на Крутицком подворье в Москве, он также благословил Димитрия Иоанновича на брань с татарами… Не иначе как его слова о родстве и общем корне бродников и русичей, о единстве веры и грехе служению магометанам в брани с христианами, несли казакам священники на проповедях!

Конечно, вряд ли одни лишь увещевания клира сподвигли бы казаков на измену Мамаю. Но огромное впечатление произвела на них победа московского войска на Воже – полный разгром Бегича доказал всем, что Димитрий готов, а главное, может громить сильные рати ордынцев, защищая свою землю! Наконец, ходят слухи, что и хан Тохтамыш отправил послов на Дон, призывая казаков выступить именно против Мамая…

Так что донцы ушли вперёд темника. А когда ордынцы благополучно миновали оставшиеся городки, то казаки, ускорясь, уже открыто двинулись на соединение с московским войском! И вскоре путь елецкой дружины пересекся с донцами, также следующими к слиянию Дона и Непрядвы…