Костяной лучник. Охотник на воргов
Арна от встречи с таким резервом спасла удачно выбранная позиция и молниеносная работа клыками‑кирками. А вот Ждану и Пясту так не повезло, организовав засаду на лесных тварей, они потеряли трех охотников из пяти, ушедших с ними в лес на воргов, когда такой засадный отряд из семи серебряных хвостов внезапно вступил в дело в тот момент, когда, казалось, со стаей уже было покончено.
В этот раз он будет готов к их появлению. И не снимет стрелу с тетивы до тех пор пока последняя бестия из этой стаи не отдаст свою кровь этой лесной земле.
От всех этих мыслей голова начала разогреваться как кузнечный горн. Арн протяжно выдохнул воздух и дал себе установку на прекращение планировки и просчета событий, дабы очистить голову.
– Все, планировать и прикидывать поздно – все прикидки иже сделаны и что то менять поздно, хочу я этого или нет.
Настало время рефлексов, руки, ноги и глаза знают своё дело и сделают все, как всегда, быстро и точно. Приятная дрожь прошла по телу – смесь предвкушения сладкой битвы, где каждое его движение будет смертоносной карающей молнией для поганых тварей, и привкуса страха перед смертельной опасностью, ведь лесные демоны не простят даже крошечной ошибки.
В дали раздается протяжный боевой клич вожака движущейся к Арну стаи, и он, вытянув из колчана стрелу, плавным движением кладет ее на тетиву лука. Сквозь тонкую пелену поднявшегося над деревьями тумана показался край месяца, залитого багряно красной краской.
– Даа. Именно такой я тебя и ждал сегодня – плотоядно прошептал охотник покосившись на выкупанный в крови серп луны. И хищная улыбка заиграла на его лице обнажив крепкие зубы лесного человека, который, как и его предки до лохматого колена, на гарнир к мясу привык есть мясо. Слегка увеличенные клыки (а по мнению обычного горожанина – не слегка) превращали улыбку в радостный оскал лиса, пролезшего в курятник. Оранжевые глаза разгорались в ожидании, окончательно дополняя образ зверя – которым способен стать лесной человек.
Арн слегка натянул тетиву лука, ощутив приятную упругость, говорящую хозяину насколько его лук силен и смертоносен. И в этот момент из, почти наступившего, состояния боевой эйфории его плавно начал вытягивать далекий шум. Шум слышный только очень чуткому уху ночного охотника, но плавно нарастающий и приближающийся. Он мягкий и совсем не злой, просто приближается не с той стороны и этим несет Арну погибель. Этот легкий лесной шепот приблизился и поглотил его, погладив его по затылку легким лесным ветерком, колыхнув пару прядей волос и оперение его стрел и унеся его запах вперед навстречу мчащейся к нему стае серых демонов.
На несколько мгновений наконечник стрелы, лежащей на луке и смотрящий в даль, обреченно наклонился вниз.
Еще с утра старик Хойд, отдавая стрелы, жаловался на ломоту в коленях, что всегда было верным знаком смены погоды. После подъема на стену немногословный солодел указал ему пальцем на белые гребешки волн и следующим жестом указал на смену направления. Глава семейства заготовителей соли всю свою жизнь работал на соленом ветру и поднаторел в предсказаниях смены погоды и ветра по меняющимся волнам. Арн не пропустил их мимо ушей, он сделал другую ошибку, более жестокую – он посмел понадеяться, что успеет.
– Понадеяться на что‑либо в диком лесу недопустимая роскошь. Ты либо знаешь наверняка, либо умрешь до рассвета – прозвучали в его голове слова отца…
Таиться больше смысла нет, они знают где он и кто он. Они предпочли бы уйти, зная кто впереди, но бестии разумны, кто бы что не говорил. И знают эти демоны кто их стаи изводит одну за другой, знают, что если не сейчас, то встречу я их завтра на другой тропе. А главное понимают на чьей стороне теперь преимущество – теперь не я охотник в засаде на опасную добычу, теперь они загонщики опасного зверя.
Доли секунды человек на дереве выглядел обреченным на смерть висельником. Резкий взмах головой как стряхнул с него оцепенение, он напряг мышцы, побелели костяшки на руках, вздувались жилы – он вспоминал, вспоминал делая усилие над собой, вспоминал то, что причиняло жуткую боль. Над погруженным во тьму лесом раздался полузвериный крик человека переполненного яростью.
Арн выпрямился в полный рост, хрипящим голосом прорычал в пустоту:
– Хотите свою добычу, зубы не сломайте!
Вокруг деревьев на расстоянии ста шагов желтые точки глаз разбегались организовывая замкнутое кольцо вокруг загнанной добычи. Хотя для филина это были не просто точки, еще и зубы и острые как бритва когти, оставляющие глубокие борозды даже на гранитных валунах, все это он отчетливо видел, различая в темноте малейшие детали.
Ярость второй волной наполнила грудь и молниеносным движением Арн вытянул лук и, стоил наконечнику стрелы коснуться его пальца на левой руке, молниеносно спустил тетиву не на секунду не задержав ее, зато со страшным рыком толкнул свой чудовищный лук левой рукой вперед, придавая стреле дополнительный импульс.
Ворги, замкнув кольцо, только начали организовывать свой танец смерти, хоровод вокруг добычи, как один из серых демонов получил стрелу в шею с такой силой, что был пришпилен к задней лапе бегущего рядом собрата. Вожак стаи, которого Арн собирался прибить для верности парой стрел самым первым, теперь не покажется, пока не сочтет, что настало время для завершающего удара. Он мелькает между деревьями на расстоянии двухсот шагов от филина, прикрываемый телами своей свиты с серебряными полосами на спинах. Ждет когда его серое войско предоставит ему шанс свести счеты за всех изничтоженных этим дьяволом‑охотником сородичей.
– Не хотят боги смотреть старое зрелище… им по накатанной не ндравица!
Шипел себе под нос филин, выпуская одну за одной смертоносные, разрывающие жутким свистом ночную тьму, стрелы.
– Подавай им битву! Чтоб кровища с каждой стороны лилась! Ща я вам устрою смотрины, хоть бы и последние – на всю свою жизнь помнить будите!
Колчан опустел на половину. Кружащая стая уменьшилась на четырнадцать тварей но сомкнула кольцо у самого подножья дуба и сразу четверо воргов прыгнули на ствол, начав карабкается вверх.
– Да вы мрази как с цепи сорвались, даже своих жрать перестали! Явно не настроены мне пострелять давать.
Он сбил двумя стрелами первых двух воргов, третий дернул головой и стрела вместо глаза угодила в череп, вырвав кус кожи и мяса скользнула в темноту. Ворг от боли осатанел и, разинув пасть, ринулся вперед, а через мгновенье уже летел вниз с торчащим из пасти хвостовиком стрелы. Четвертый ворг был с другой стороны толстого ствола, поэтому филину пришлось прыгнуть на соседний сук и загнать хитрецу стрелу в шею – быстрой смерти не будет, но до верха долезть не сможет, яд и кровопотеря сделают свое дело очень быстро.
Вернувшись на старую позицию, он обнаружил, что новые твари уже выше того места, откуда он сбросил предыдущих, а все дерево облеплено ползущими вверх воргами так, что коры невидно.
– Все свои повадки поломали, лишь бы меня порвать?! Видать не зря жизнь прожил, да твари!?
Выпустив еще три стрелы, он закинул лук за спину и ящерицей скользнул в середину кроны на вторую позицию. Доставая лук, разгоряченный схваткой, успел крикнуть в сторону дальних деревьев:
Хватит кружить трусливая тварь, иди и возьми меня!
Не упуская из вида мелькающего за деревьями, ми потихоньку приближающегося вожака, он выпустил еще пять стрел в ползущих по стволу воргов. Затем, подловив момент и молниеносно извернувшись, выпустил стрелу за дальние деревья. Предсмертный визг раздавшийся с той стороны вернул хищную улыбку на лицо охотник:
– На один серебряный хвост меньше тварь! Твой ход…
