Красноармеец. Одержимый

В общем, наступило время торжества, я за чин проставляюсь, офицеров батареи тоже пригласил. Вот там и произошёл занимательный случай, из‑за которого мои планы отсидеться в тиши полетели в тартарары. Не стоит думать, что я мог позвать всех офицеров в Артуре. Для начала чин у меня мелкий, потом не дворянин. По сути можно было и без торжества с ресторацией, посидел бы с сослуживцами вполне нормально, все поняли бы, но я закатил довольно громкое торжество. Тут множество нюансов преследовало такое решение. Громко заявить о себе, то, что деньги у меня есть, ну и познакомиться со многими офицерами. Я заказал ресторацию на двести персон, обсуждал с более опытными офицерами, и те посоветовали такое количество. Просто ресторация больше не примет. Тут как? Я пригласил сослуживцев, что из штаба дивизии и полка, а также с батареи, где теперь несу службу, а те позвали семьи, друзей и знакомых. Тут это вполне практикуется, так что тех, кто пришёл, я знаю от силы процентов десять, а ресторация полная, столы богатые, я не экономил, кто же откажется от посещения на халяву? Да и поглазеть на убийцу убийцы адмирала Старка хотелось, задать вопрос, как там было и что. А что, я даже с некоторой наглостью пригласил комдива, коменданта и наместника. Последние двое вежливо отказались, письма прислали, я для них слишком мелок, а Кондратенко приезжал на полчаса, поднял бокал, сказал тост и отбыл. Уже показатель, что тот ко мне благоволит.

Один из офицеров принёс гитару, вот я и решил блеснуть, думаю, пару песен, а то и три, вполне осилю. И надо сказать собрал вокруг себя изрядную толпу женщин, девушек; время раннее, они домой ещё не отбыли, чтобы оставить в ресторации мужей дальше напиваться без присмотра, это тоже такое правило, мужчинам нужно расслабиться. Да и не все остаются, многие с семьями отбывают домой. Так вот, я исполнил три песни Высоцкого: «Почему аборигены съели Кука», «В жёлтой жаркой Африке» и «Кони привередливые». И надо сказать, что необычное исполнение, как и песни, были встречены если не с восторгом, то более чем благожелательно, просили ещё, узнав, что у меня они есть, мол, собственного сочинения и исполнения. Однако тут, раздвигая окруживших меня женщин и детей, вылез какой‑то пьяный мичман. Военный моряк. Не знаю его, хотя вроде рожа знакомая, пару раз видел, как его провожали пьяного и доводили до шлюпки англичане, чтобы отправить на корабль. Сначала тот первый резидент, группу которого я уничтожил, потом второй, которого подставил под ликвидацию Старка. Уже насторожил этим. Чую подставу. Не от британцев ли интерес исходит? Я у них засветился.

Когда тот успел так нализаться, не знаю, всего час как торжество началось, может, уже пьяный пришёл или изображает такое опьянение. Ну тот и выдал:

– Прапорщик, мне тут сказки рассказывают, что вы можете японский боевой корабль взять на абордаж? Слава барона Мюнхгаузена покоя не даёт?

Надо сказать, это был наезд, судя по тону, и лейтенант был зол, но старался сдерживаться, дамы и дети вокруг. А вот откуда тот узнал о такой возможности, я вполне догадывался. А что, я если собираю сведения, то спрашиваю у других. Вот и задал трём офицерам вопрос на тему: если я захвачу вражеский корабль в одно лицо, что мне будет за это? Те задумались и честно ответили на него, ни один ответ не совпал, но в том, что осыпят наградами, были уверены все трое. И все трое, кстати, были тут, в ресторации.

Нас окружили присутствующие офицеры, слушая вопрос мичмана. Разговоры смолкли, наступила тишина – все ожидали моего ответа. К слову, те офицеры, коим я задал вопрос, с усмешками уточняли, а ничего не треснет ли у меня, в одиночку захватить вражеский корабль? Сейчас не времена Моргана и Чёрной бороды. На что я отмахивался, что это не проблема, но нужно ли мне, пока сам не знаю, вот и выясняю, каковы будут последствия, если такое событие всё же произойдёт. Видимо, кто‑то из офицеров, расслабившись с бокалом вина, может и не одним, в качестве шутки выдал тот наш разговор и мой вопрос, и это скорее всего разозлило морских, вот первый и подошёл. И то, что он мог работать на англичан, представлять их интересы, я не исключал. Надо будет проследить за ним. Если это так, ликвидирую, но всё это позже, а сейчас уже всё решил: буду брать миноносец, что ночами курсируют у входа на рейд, ведет разведку, здесь такой вчера и потопили, а пока я сказал:

– Захватить вражеский корабль не сложно. Сам я не бывалый моряк, хотя изучал штурманское дело, и в военно‑морских делах слабо разбираюсь, но как пехотный офицер, в захвате ничего сложно не вижу. Даже готов заключить пари, что захвачу миноносец, причем этой ночью.

– А почему этой ночью? – спросил кто‑то из гостей, успев опередить других зевак.

– Потому что город наводнён японскими агентами, юноша, они о пари узнают быстро и отправят сообщение своим морякам, которые уже будут меня ждать. Основа захвата корабля – внезапность, неожиданность. Если этого нет, дело обречено на провал. А кто контролирует телеграф, тот контролирует секретность в Порт‑Артуре, а телеграф контролируют японцы. Их командование уже через несколько часов будет знать, что планируется захват их корабля.

Мои слова заинтересовали многих, начался бум обсуждения, поднялся шум, но тут же стих, когда один из офицеров, капитан второго ранга, задал вопрос:

– Готов заключить пари. На что ставим?

Кто этот капитан, я знал, его штабс‑капитан Иволгин привёл, мой командир. Они давние друзья и в детстве даже жили на одной улице. Тот тоже тут, чуть в стороне стоит, к нему прижималась супруга. У них ещё двухлетняя дочка есть, но она дома осталась. Иволгин – один из тех трёх офицеров, коим я задал вопрос о захвате вражеского корабля. Что по поводу пари, то я твёрдо настроился слупить ещё чего‑то интересного, помимо наград, что на меня падут при захвате корабля и его вводе в строй эскадры. Почему бы и нет? А то, что офицером стану и дворянином, уже махнул рукой. Со службы можно легко уйти, по состоянию здоровья. Опция лечения при мне, перемкну нерв и отвиснет рука, станет сухой, врачи без сомнений комиссуют. А там вылечу, вроде как восстановилась, но я уже в отставке. Один из примеров. Я не говорю, что себя калечить буду, но ещё прикину, как комиссоваться по здоровью, если так не отпустят. Поэтому и собирался отыграть ситуацию в свою пользу по полной, хотя всё это для меня стало полной неожиданностью. Всего час как торжество шло, я лишь на десяток вопросов успел ответить по поводу того, как увидел убийцу адмирала и застрелил его, три песни спеть, а тут такой поворот сюжета. Даже самого проняло и заинтересовало.

– Я не беден, готов поставить тридцать тысяч рублей.

– Для меня такое пари неподъёмное, – покачал головой капитан второго ранга, кажется Синцов, его со мной познакомил Иволгин, когда они прибыли в ресторацию.

– А вот я принимаю пари, – сказал ротмистр гвардии.

Его появление в городе удивило многих, где мы, а где столица, но этот ротмистр прибыл по службе, а тут был в качестве друга одного из приглашённых гостей. Он вроде даже граф там какой‑то.

– В столице у меня есть небольшой каменный дом на Большой Посадской, в два этажа, на пять спален, держу для гостей, если в семейном особняке не хватает места. Готов его поставить на заклад в пари. Он где‑то и стоит такую сумму.

– Согласен, ваше сиятельство, – сразу ответил я.