Лишний материк Книга третья. Домой по своей воле

С рассветом основной корабль с пассажирами, оставив остальные дожидаться, направился к северу, приблизившись к берегу так, чтобы можно было рассмотреть местный прибрежный ландшафт. Горы, обрывы, нечастые ерики, ручьи и речушки, пологие спуски к воде и пляжи – обычный приморский пейзаж. Часа через три стали попадаться и поселения. Однако располагались они на довольно удалённом от моря расстоянии. Скорей всего, люди опасались набегов тех же пиратов и мало ли кого ещё. Странно, что при этом не увидели ни одной рыбацкой лодки. Когда вдалеке у подножья горного хребта сверкнуло под солнцем золотое пятнышко, Артём рассмотрел в бинокль довольно крупный городок. Этого достаточно. Вернулись, и через полчаса после того, как миновали последний видимый с моря посёлок, решили пристать к берегу и распрощаться с гамбитцами. Простились с капитаном, с командой и на шлюпках перебрались на берег. По договорённости одну посудину оставили себе, надёжно укрыли её в устье речушки, которую и выбрали ориентиром и источником пресной воды на первое время.

Место для базы искали довольно долго. Наличие воды, возможность надёжной маскировки, не сильно большая удалённость хотя бы от одного населённого пункта – эти условия и ещё массу мелочей требовалось учесть. Выбрали наконец уже после полудня подходящую «яму» на вершине одного из холмов, склоны которого поросли густым колючим кустарником. Вряд ли кто сюда по доброй охоте заявится, а уж незаметно подойти постороннему вовсе невозможно. Родник с чистейшей водой в наличии, можно и небольшой водоёмчик устроить для всяких нужд. Прикрываться от взглядов сверху никакой нужды: чего‑то до сих пор летательных аппаратов не видно и не слышно было на двух материках, вряд ли они и на Картее есть. Хотя… кто знает. Вон о каких‑то паровых повозках уже слышали. И что ещё важно, с вершин нескольких высоких деревьев типа сосен на северо‑западе можно было рассмотреть, точней, увидеть довольно большое поселение, может, и город. Детали не просматривались, но сходство с муравейником имелось.

Больше недели обустраивались, стараясь уйти от быта однодневных лагерей – кто знает, сколько придётся тут жить, пережидать и разведывать. Потому от возможных дождей и подтоплений подстраховались и нечто типа полуземлянок соорудили, не говоря уж о санитарных точках. В то же время и разведку проводили как в сторону предполагаемого города, так и по окрестным горкам, равнинам и лесам как минимум на три дня пути в одну сторону. Городом, естественно, в основном занимался сам Артём – всё‑таки он больше других знал, что именно нужно смотреть, да и на свои способности иллюзиониста весьма рассчитывал. Именно они и пригодились более всего.

Городок, а по «средневековым» меркам, вполне себе город под названием Рамон расположился на холме, подобном убежищу Артёма, только менее низком и большим по территории. Естественно, без никакого леса. По обеим его сторонам протекали речки, бегущие с западных гор к морю. А до этих самых гор оказалось не так уж и близко: даже из города они виднелись лишь на горизонте за равнинами и лесами. На востоке же путь к морю пересекала цепь разновысоких холмов, и глядя на них с корабля, Артём со своими спутниками были уверены, что холмы эти и есть начало гор. Да и до холмов‑то от Рамона не меньше суток конного пути. К северу местность также казалась более или менее равнинной. До горизонта, во всяком случае, где то ли облака висели, то ли те же горы рисовались. Да, кое‑где что на западе, что на севере попадались взгляду и людские поселения, пустыней эти места не назовёшь. Даже и нечто типа замка или монастыря маячило вдалеке – во всяком случае высокие стены и башенки за ними проглядывали.

Это о ландшафте, интересней сам Рамон. Убожество, одним словом. Ветхость и запущенность в натуральном виде. Нет, не ветхость, а не столь давнишняя обветшалость – даже на окраинах виднелись следы недавнего порядка и зажиточности при всеобщем наступлении трущоб. Целые вполне приличные улицы и переулки, в которых отнюдь не брошенные людьми дома зияли разбитыми окнами и дырявыми крышами, мощёные булыжником дороги превращались в полосы рытвин и колдобин… И явно, что упадок начался совсем недавно. Ближе к центру сохранялся нормальный, а кое‑где вполне респектабельный порядок, среди которого точки разрухи выглядели особенно отвратительно. Однако город жил: на севере, во всяком случае, дымили трубы каких‑то ремесленных производств, грустно шумели несколько рынков, народу и пешего, и конного немало. И кареты попадались. Даже с полдюжины «самоходок» удалось встретить, причём они отнюдь не дымили сгораемым топливом. Так, по прикидкам, тысяч тридцать населения тут жило. Ближе к центру, где располагался дворец или нечто похожее и две различные церкви, люди одевались приличней. Тут и стражников встречалось много в отличие от окраин, где они отсутствовали как класс.

Кстати. Свободно говоря на языке аборигенов и гамбитцев, Артём для себя, по привычке, использовал земные понятия «храм», «монастырь», «церковь» и, соответственно, «церковники», «храмовники», «жрецы», «настоятели», «послушники» и тому подобное. Не употреблять же нечто, в переводе означающее «место поклонения великому и мудрому владыке», «дворец поклонения всеблагому повелителю небес», «место уединения верных и благочестивых последователей творца и создателя всего сущего». Лучше уж всё это обозначать привычными короткими терминами.

Первый день Артём просто посидел в виде нищего у ворот, не заходя в город – просто слушал разговоры. Вернулся, подумали сообща, и во второй раз он действительно носил на себе иллюзию среднего горожанина: усы, короткая борода, серые штаны и куртка, синяя рубаха без ворота, низкие сапоги и коричневая круглая мягкая ермолка. У пояса – кинжал, как у почти всех встреченных мужчин. Первым делом решил разобраться с платёжными средствами. Золото и серебро из Фланкона у него имелись. И из Дартении. Из Поднебесной – нет. Прокольчик в подготовке к переезду. О местных деньгах он вовсе не имел представления. Но уверен: если имеются переселенцы с Гамбита, то и деньги их должны быть в ходу. Либо обмениваться.

На первом же попавшемся рынке внимательно присмотрелся к процессу покупок. «Ширпотреб» и продукты уходили за медную или бронзовую мелочь. В оружейном и конном рядах мелькало серебро, так ведь не рассмотришь издали, чьё оно. Золота – ноль. Менял – столько же. Но это первый встреченный рынок. Вот на том, что располагался недалеко от одного из храмов, встретилось и золото. В оружейной лавке. Тут, действительно, имелось, за что платить немалыми деньгами. Богато украшенное разноцветными каменьями холодное оружие, луки, арбалеты, защитные причиндалы… На самом ли деле оружие столько стоило как оружие, неизвестно, но для парадов, престижа и выпендрёжа – в самый раз. Покупатель попался всего один, долго выбирал меч, ещё дольше торговался, в итоге выложил две золотые монеты и, ворча, уехал в карете.

У одной из каменных стен, окружавших торговую площадку, в неприметном, но крепком каменном «сарайчике» обнаружился и меняла с очень добрым круглым лицом. Кто же к злому и сердитому подойдёт? Сидел он перед маленьким столиком у открытой двери. За дверью в полутьме виднелся тоже сидящий вооружённый мечом и кинжалом человек. Конечно, как в таком месте без охраны. По обеим сторонам двери красовались изображения монет разного калибра и цвета. Похожих на фланконские Артём не нашёл. Жаль, но куда деваться? Статус, принадлежность к сословиям, титулы и прочие внешние признаки хозяина Артёма пока не интересовали. Меняла мог оказаться и частным лицом, и представителем банка, и служивым некоего богатея… Мало ли, главное – деньги он менял. Редко, наверно, потому что Артём околачивался недалеко два часа, но посетителей не было. А хозяин оставался по‑прежнему добр. Видимо, имелось в наличии предчувствие наживы. И оно оправдалось.

– Что угодно господину? – вежливо поинтересовался добряк, окинув одним взглядом всего Артёма целиком. – Получить некую сумму в долг или обменять некие монеты?