Любовное письмо
– Нет, прошу. Я…
Именно из‑за морфия в голове была каша. Завтра он обойдется без лекарства и тогда сумеет вспомнить, что должен сделать перед смертью.
– Ладно. Просто расслабься и попробуй немного поспать, – успокаивающе проговорила она, поглаживая ладонью его лоб. – Скоро придет доктор.
Понимая, что нельзя засыпать, он закрыл глаза, отчаянно копаясь в памяти в поисках лиц и обрывков воспоминаний…
И увидел ее, так же ясно, как в день первой встречи. Прекрасная, нежная…
– Помнишь, дорогой? Письмо, – прошептала она. – Ты обещал его вернуть…
«Ну конечно!»
Он открыл глаза и попытался сесть. Над ним нависло озабоченное лицо внучки, потом руку на сгибе локтя болезненно кольнуло.
– Джеймс, милый, сейчас доктор даст тебе успокоительное, – пояснила она.
«Нет, нет!» – мысленно закричал он, но слова не желали слетать с губ.
В руку вонзилась игла, и Джеймс понял, что опоздал. Он слишком долго тянул и теперь уже не успеет исполнить обещание.
– Прости, мне очень жаль, – выдохнул старик.
В конце концов он сомкнул веки, из тела ушло напряжение. Но когда внучка, склонившись над ним, прижалась гладкой щекой к морщинистому лицу деда, оно было мокрым от слез.
Безансон, Франция 24 ноября 1995 года
Она медленно добрела до камина в гостиной. День выдался холодный, и кашель сегодня одолевал ее сильнее обычного. Устроив свое хрупкое тело в кресле, она взяла со стола свежий номер «Таймс», чтобы, как всегда с утра, за чашкой английского чая почитать некрологи. Однако при виде заголовка на треть первой полосы со звоном опустила фарфоровую чашку на блюдце.
СКОНЧАЛСЯ ЧЕЛОВЕК‑ЛЕГЕНДА
Девяностопятилетний сэр Джеймс Харрисон, которого многие считают величайшим актером своего поколения, скончался вчера в своем лондонском доме в окружении родных. Похороны в узком кругу близких лиц состоятся на следующей неделе. В январе в Лондоне пройдет поминальная служба.
Сердце болезненно сжалось. Газета в руках затряслась так сильно, что она едва сумела дочитать страницу до конца. Рядом со статьей размещалась фотография, на которой он получал почетный орден из рук королевы. Полными слез глазами она рассматривала строгие очертания его профиля и густую копну седеющих волос…
Сможет ли она вернуться? Осмелится ли на такой шаг? В последний раз, просто чтобы попрощаться…
Позабыв об остывшем утреннем чае, она перевернула первую страницу и продолжила читать, смакуя подробности его жизни и карьеры. Потом ее внимание привлек еще один небольшой заголовок.
ИЗ БАШНИ ПРОПАЛИ ВОРОНЫ
Прошлой ночью стало известно, что из Тауэрской башни в Лондоне исчезли знаменитые вороны. Согласно легенде, птицы жили здесь уже более пяти сотен лет, в соответствии с указом Карла II охраняя Тауэр и королевскую семью. Об исчезновении воронов вчера вечером сообщил смотритель. В настоящее время ведутся масштабные поиски.
– Господи помилуй… – прошептала она, чувствуя, как страх разливается по старым венам.
Возможно, это всего лишь совпадение. Вот только она слишком хорошо знала, что скрывается за той легендой…
1
Лондон 5 января 1996 года
Джоанна Хаслам, с неизменным рюкзаком на плече, опрометью неслась через Ковент‑Гарден. Она уже почти задыхалась, легкие молили о пощаде. Лавируя между туристами и группами школьников, Джо едва не сбила с ног уличного музыканта и умудрилась выскочить на Бедфорд‑стрит как раз в тот момент, когда к кованым железным воротам возле церкви Святого Павла[1] подъехал лимузин. Машину тут же окружили фотографы. Шофер вышел, чтобы открыть заднюю дверцу.
«Черт возьми!»
Собрав последние крупицы сил, Джоанна пробежала еще несколько ярдов до ворот и оказалась в мощеном дворе. Часы на фасаде красной кирпичной церкви подтвердили, что она опоздала. Среди собравшихся у входа папарацци дежурил и ее фотограф Стив. Он стоял на ступеньках, заняв довольно выгодную позицию. Джоанна протиснулась сквозь толпу людей с фотокамерами, которые окружили появившуюся из лимузина знаменитость, и махнула Стиву рукой. Тот в ответ поднял большой палец.
Внутри церковь заливал мягкий свет люстр, свисающих с высокого потолка. Скамьи были забиты до отказа. Из глубины помещения доносились мрачные звуки органа.
Показав служителю на входе журналистское удостоверение, Джоанна проскользнула внутрь и с облегчением уселась на заднюю скамью. Пытаясь отдышаться, она принялась рыться в рюкзаке в поисках блокнота и ручки.
Несмотря на морозный воздух, на лбу выступили капельки пота. Черный свитер из овечьей шерсти с высоким воротом, который Джоанна натянула в спешке, неприятно лип к влажной коже. Она высморкалась в бумажный носовой платок, потом пригладила рукой длинные спутанные темные волосы и, закрыв глаза, откинулась на спинку скамьи, чтобы перевести дух.
Новогодние праздники сулили так много хорошего, но сейчас, всего несколько дней спустя, Джоанна чувствовала себя отвратно. Такое ощущение, что ее швырнули вниз, да не откуда‑нибудь, а с крыши Эмпайр‑стейт‑билдинг. Изо всех сил, без предупреждения.
А причиной всему стал ее возлюбленный Мэтью – хотя начиная со вчерашнего дня уместнее было бы называть его «бывшим».
[1] Церковь Святого Павла – приходская церковь в Лондоне, в районе Ковент‑Гардена, построенная в XVII веке. Также известна под названием «Актерская церковь».
