Любовное письмо

Джоанна прикусила нижнюю губу, чтобы вновь не расплакаться, и взглянула на передний ряд скамей возле алтаря. К счастью, члены семьи, которых все ждали, еще не прибыли. Сквозь раскрытые двери главного входа она заметила, как на ступенях церкви папарацци прикуривают сигареты и возятся с объективами камер. Сидящие впереди уже начинали ерзать на неудобных деревянных скамьях и перешептываться с соседями. Джоанна поспешно обвела взглядом толпу в поисках наиболее достойных внимания знаменитостей, всеми силами стараясь различить их по затылкам, большинство из которых уже покрылись сединой, а то и вовсе побелели. Пока она записывала имена в блокнот, чтобы упомянуть их в статье, перед мысленным взором опять замелькали картины вчерашнего дня, когда Мэтью неожиданно возник на пороге ее квартиры в Крауч‑Энде.

Они вместе отпраздновали Рождество и Новый год, а потом решили разойтись по домам и спокойно отдохнуть несколько дней, прежде чем заново окунуться в рабочие будни. К несчастью, Джоанна умудрилась где‑то подцепить мерзкую простуду, самую сильную за последние годы, так что дверь она открыла в теплой заношенной пижаме и полосатых носках, сжимая в руках грелку с Винни‑Пухом.

И сразу поняла – что‑то случилось. Мэтью, не снимая куртку, топтался возле двери и старательно отводил глаза, глядя куда угодно, только не на нее. Потом он начал мямлить, что поразмыслил и не видит будущего в их отношениях – поэтому, наверное, пришло время расстаться.

– Мы начали встречаться после универа и вместе уже шесть лет, – объяснял Мэтью, теребя в руках перчатки, которые Джоанна подарила ему на Рождество. – Я всегда думал, что со временем созрею для нашего брака… ну, захочу официально связать с тобой свою жизнь… Но этого до сих пор не случилось. – Он безвольно пожал плечами. – Сомневаюсь, что в будущем мои чувства изменятся.

Мэтью выглядел виновато‑настороженным. Джоанна крепче стиснула грелку и, сунув руку в карман пижамы, выудила влажную салфетку. Шумно высморкалась и спросила, глядя ему прямо в глаза:

– Кто она?

– Я не хотел… – пробормотал он, заливаясь румянцем. – Но так получилось… И больше я не могу притворяться.

А ведь всего четыре дня назад, накануне Нового года, они провели вместе ночь, и Мэтью чертовски здорово справлялся с притворством.

Как оказалось, он спутался с некоей Самантой, которая работала в том же рекламном агентстве, да не абы кем, а директором по работе с клиентами. Все закрутилось в тот вечер, когда Джоанна, гоняясь за скандальной историей, подкарауливала члена парламента от партии Тори и не успела приехать в офис Мэтью на рождественскую вечеринку. Банальная история? Вполне. А впрочем, люди редко бывают оригинальны, и почти любые человеческие поступки можно связать с тем или иным клише.

– Клянусь, я всеми силами старался выбросить Сэм из головы, – оправдывался Мэтью. – Все рождественские праздники гнал от себя ее образ. Пока мы гостили у твоих родных в Йоркшире, все было отлично, но на прошлой неделе мы с ней снова встретились, немного выпили и…

Что ж, все предельно ясно. Стоило Джоанне выйти за порог квартиры Мэтью, как ее место заняла Саманта.

Она не находила слов и молча смотрела на него, борясь со злостью, потрясением и страхом.

– Сперва я думал, это всего лишь увлечение, – продолжал тем временем Мэтью. – Но пойми, если меня так тянет к другой женщине, я просто не могу быть с тобой. Нужно поступить по совести и… – Он как будто бы ждал, что Джоанна поблагодарит его за такое благородство.

– По совести… – глухо повторила она, и по щекам потекли холодные, вызванные лихорадкой слезы.

Мэтью продолжал что‑то лепетать в свое оправдание, но его голос доносился словно издалека. Джоанна с усилием открыла опухшие, блестящие от слез глаза. Он, весь сжавшийся и явно пристыженный, сидел в потертом кожаном кресле.

– Прочь отсюда, – хрипло выдохнула она. – Ты отвратительный, подлый, лживый, двуличный негодяй! Выметайся вон! Убирайся с глаз моих!

Мэтью даже не стал спорить, и от этого было больнее всего. Он поднялся на ноги и что‑то пробормотал о вещах, которые оставил в ее квартире, потом заметил, что неплохо бы как‑нибудь встретиться и поболтать – ну, когда страсти улягутся, – а после чуть ли не бегом бросился к выходу.

Весь остаток вчерашнего дня Джоанна провела в слезах. Она плакалась по телефону матери, рыдала, оставляя сообщение на голосовой почте Саймона, своего лучшего друга, и обильно орошала соленой влагой и так уже намокший мех грелки с Винни‑Пухом.

В конце концов, напившись бренди и таблеток от простуды, Джоанна провалилась в сон, радуясь, что впереди два выходных – взятые в оплату сверхурочных, отработанных в отделе новостей перед Рождеством.

А в девять утра ее разбудил телефон. Очнувшись от навеянного лекарствами сна, Джоанна потянулась за мобильником, молясь, чтобы звонил убитый горем Мэтью, который осознал чудовищность собственного поступка и раскаялся.

– Это я, – донесся из трубки голос с ощутимым акцентом уроженца Глазго.

Джоанна молча выругалась, глядя в потолок.

– Привет, Алек, – пробормотала она, шмыгнув носом. – Что ты хотел? Я сегодня не работаю.

– Извини, но отдых отменяется. Элис, Билл и Ричи заболели. Отгуляешь положенные выходные в другой раз.

– Не только они болеют. – Джоанна специально кашлянула погромче. – Прости, Алек, но я тоже не в лучшей форме.

– Взгляни на это с другой стороны, – заметил он. – Сегодня поработаешь, а потом, когда придешь в норму, сполна насладишься заслуженным отдыхом.

– Слушай, я в самом деле не могу. У меня температура. Я едва держусь на ногах.

– Это не страшно. От тебя требуется лишь сидеть. В Актерской церкви в Ковент‑Гардене. В десять состоится поминальная служба по сэру Джеймсу Харрисону.

– Алек, ты ведь не серьезно? Не хватало мне еще торчать в продуваемой насквозь церкви. С этой жуткой простудой я и сама могу оказаться на поминальной службе – в качестве главного действующего лица.

– Извини, Джо, но выбора нет. Я оплачу тебе такси туда и обратно. После службы можешь ехать прямо домой, статью пришлешь по электронной почте. Попробуй задать пару вопросов Зои Харрисон. Я отправил Стива сделать фотографии. Если она явится разодетой в пух и прах, наверняка попадет на первую полосу. Ладно, поговорим позже.

– Черт! – простонала Джоанна, в отчаянии откидывая ноющую голову на подушку.

Потом позвонила в местную службу такси и, пошатываясь, направилась к гардеробу, чтобы найти подходящий случаю черный наряд.

По большей части она обожала свою работу, жила ради нее, как часто замечал Мэтью, но сегодня утром Джоанна всерьез задумалась о причинах подобной любви. Она уже успела поработать в паре местных газет и год назад получила должность младшего репортера в лондонском «Морнинг мейл», одном из самых популярных национальных ежедневных изданий в стране. Конечно, с таким трудом завоеванное место было более чем скромным, но отказываться точно не стоило. Ведь, как неустанно напоминал Алек, редактор отдела новостей, ей в затылок дышали сотни молодых голодных журналистов. Полтора месяца работы в редакции под его началом стали для Джоанны тяжким испытанием. Время тянулось бесконечно, и Алек, безжалостный эксплуататор и преданный делу профессионал, который сам выкладывался по полной, ожидал не меньшего от подчиненных.