Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам, ч. 1–2

– Что за «ну»? Ты меня заинтриговал.

– Однажды ты наклонился испить воду в озере и увидел там девочку с рыбьим хвостом. С этого всё и началось. «Девочка, девочка, – спросил ты, – как оказалась под водой?» И она ответила: «Я озерная девочка. Я родилась тут, внизу. Но а ты, мальчик, как ты оказался наверху?» И ты ответил: «Я всегда здесь был».

– А почему я мальчик? У меня же, вроде, сын.

– В Чудном городе ты выбирал, кем быть. Мог начать день как старик и закончить как взрослый или ребенок, например.

– Удобно, – пожал плечами Хаокин. – А что дальше было? Хотя, наверное, я знаю. Раз есть девочка и есть мальчик, то, наверное, дальше будет любовь. Мальчишка втюрился в девчонку и покинул свой Чудный город, да? Это было бы в моем репертуаре.

– Не думаю, что люди в Чудном городе могут влюбиться, – сказал Константин. – Любовь в том смысле, в котором ее чаще всего понимают, рождается в муках. В идеальном мире страданиям места нет. В Чудном городе никто не знал о влюбленности, и даже после рассказа о ней ты не ушел в подводный мир. Но однажды озерная девочка не явилась. Ты ждал ее час, два. На следующий день ее вновь не было. И к берегу приплыли другие русалки. Они и сказали тебе, что случилось с озерной девочкой.

 

Там глубоко в пучине вод,

Где нет ни света, ни тепла,

Она ударилась о скалы

И пеной водной умерла.

 

Люди из Чудного города не знали о смерти и боль утраты. Естественно, и ты тоже. До того дня. Не представляю, что чувствуют те, кто теряет близких. Наверное, это ужасно.

– Неприятное чувство, – согласился Хаокин и поглядел на мальчиков. На Костю, который пытался собраться с мыслями и дорассказать свою историю. На подавленного Колю.

– Тогда ты решился уйти в наш нынешний мир. Хотел отыскать там как бы призрак озерной девочки и главное – не допустить того, чтобы в темноте другие озерные жители наворачивались на скалы, найти их свет, осветить им путь. Твой покровитель тоже с тобой спустился, но здесь нет светлой магии – поэтому он разделился с тобой, стал другой душой. Как‑то так.

Костя замолчал, ожидая реакции. Коля казался каким‑то озлобленным. Хаокин даже несколько побледнел.

– Не знаю, почему ты придумал обо мне такую историю, – натужно улыбнулся он. – Я ведь… я не совсем… я…

– Всё так и было. Я из Чудного города, поэтому не утратил пока способность видеть самую сущность людей. А сущность – это и про наше прошлое. Вы ведь тоже поняли, что те люди были ворами.

– Не думаю, что это одно и то же, – сказал Хаокин. Он засунул руки в карманы и начал, покачиваясь, ходить по комнате. Затем остановился. – У вас есть кошка? – восторженно проговорил он и сорвался к занавеске, за которой торчал кончик хвоста.

От топота этот кончик испуганно выскочил из‑за штор и рванул прочь. Николай спрыгнул с дивана и попытался покрывалом поймать кота, но промахнулся. К поимке животного присоединился и Константин.

Троица гонялась за котом, пока им не наскучило его мучить. Тогда они остановились в коридоре, где висели портреты королей Феверии, их жен, детей и других родственников.

– А это кто? – тыкал на бум Хаокин.

– Как это вы не знаете? – удивлялись мальчики.

– Разве вас не учили, кто это? – спрашивал Николай.

– Нет, – отвечал Хаокин. – В Академии меня учили убивать людей с портрета, не спрашивая имени. А вот это кто? – Хаокин тыкнул на портрет короля.

– Это же Ярослав, – рассмеялся Константин. – Вы с ним сегодня разговаривали.

– Не похож. Слишком молодой. И взгляд другой. Человек на портрете говорит: «Я покорю этот мир». А его величество: «Неплохо было нае… обмануть еще одного идиота». А эта что за красотка?

Хаокин указал на портрет рыжеволосой девушки.

– Елена, – ответил Константин. – Она боролась за власть со своим братом Патриком. Ее все любили, но она всё равно умерла.

– А это у нее родинка на шее или у вас принято рисовать такие штуки?

На коже молодой особы действительно красовалась необычная отметина в форме короны.

– Не принято, – сказал Костя. – Родинка, наверное.

– А вот у ее брата точно такая же, – сказал Хаокин и тыкнул на другой портрет. – И тоже на правой стороне.

– Видимо, семейная штука.

– И у второго брата. – Хаокин в замешательстве перешел к следующему портрету. – И у его сына, и у дочки, и, кажется, я видел родинку на шее у твоего отца, Костя. – Хаокин еще раз взглянул на портрет молодого Ярослава, но воротничок одежды был слишком высок.

– Она другая. У папы родинка какая‑то расплывчатая, а у нее как корона. Будто…

– Но на том же месте! – воскликнул Хаокин. – Будто за поколения родинка все размывалась и размывалась. – Он странно улыбнулся. – У тебя тоже есть такая родинка?

– Не‑е‑ет, – протянул Костя. – У меня вот такая, как клякса. Почему вас это так интересует?

– Родинки могут быть разными. С такими, как у тебя, рождаются. А такие, как у меня… – Хаокин закатал рукав – чуть ниже запястья располагался звездный кот. – Такие создаются. И мне уж очень любопытно, откуда могла у целой династии королей появиться одинаковая родинка, расплывающаяся со временем. И, если она появилась, что же она значит.

– А у вас‑то откуда она взялась? Может и у них оттуда же, – зевнул Николай.

– А я не помню.

– Хаокин, – внезапно послышался мелодичный и властный голос.

Троица обернулась и увидела женщину‑лебедь в ее полной красе. Ифигения стояла прекрасная – такая, какой ее и запомнил Николай, но с огненно‑красными глазами нелюдя.

– Любимая! – прошептал колдун и в мгновение подскочил к ней, хотел поцеловать, но женщина‑лебедь поставила перед его губами палец.

– Ты нужен мне у короля, – прошептала она, а потом обратилась к Косте и Коле: – Вы тоже можете понадобиться. Пошлите.

Мальчики недоверчиво взглянули на Ифигению, затем на Хаокина, ожидая от него пояснений.

– Что же вы? – спросил парень. – Идемте?