Месть – блюдо горячее
– Слышали?
– Да, но ничего не понял.
– Василий Полудкин вчера ночью был убит у себя в доме. Ему раскроили голову топором.
Поручик ахнул и перекрестился.
– …Я веду дознание. Нужно, чтобы завтра ваш виночерпий явился в сыскное отделение и под протокол рассказал то, что он сейчас сообщил мне.
– Будет, обещаю. – Гиждец смотрел настороженно, будто ждал подвоха.
Сыщик под локоть отвел его к окну.
– Жанно‑Кристофор Янович. Вы ходите по краю ямы. Не верю, что проделки денщика для вас новость.
Офицер смутился.
– Мой вам совет: замените его. Верните обратно в роту, а взамен выберите кого‑нибудь из крестьянского сословия, они не такие испорченные.
– М‑м…
– Полковой командир ничего не узнает, – тихо проговорил командированный.
– Благодарю!!
– Честь имею.
Сыщики ушли. Фока уважительно пробурчал:
– Ловко вы их, ваше высокородие. Эти вояки такие гордые – на хромой козе не подъедешь. Тут признались без бою. А неужто в самом деле в полк не сообщите?
– Зачем же портить человеку аттестацию? Он напуган, денщика сменит, притона тут не будет. Ты заметил – главный был в папахе. Это они!
– Они, не ходи к гадалке. Четверо. Вот, значит, как ребята сторожа заполучили… Сам их в дом привел. На погибель.
Глава 6
Минус один
Питерец вернулся в номера и несколько часов поспал. К пяти утра он явился в управление полиции посмотреть на ночную добычу. Вдруг взяли четверых подозрительных? А один из них высокого роста, в папахе, и за поясом у него нашли измазанный кровью топор…
На Семинарской усталые надзиратели разбирали последних задержанных. Баулин увидел питерца и молча отрицательно покачал головой.
– Доложите.
– Так что, Алексей Николаич, хлопнули по пустому месту. Набрали полсотни всякого мусора, а наших нет.
– Так уж и мусор?
– Один только знатный попался, Вовка Сморчок. Сбежал осенью из арестантских рот и все это время спокойно жил в казарме возле мельницы.
– Давайте по порядку, с подробностями, – потребовал командированный.
Сергей Филиппович начал рассказывать.
Троицкая, иначе Ново‑Александровская, слобода, сообщил он, штука своеобразная. Населения в ней больше, чем в ином уездном городе, – пятнадцать тысяч человек. Из них подавляющая часть – мещане. А по закону правят всем крестьяне, которых меньшинство. В административном отношении слобода представляет собой два отдельных сельских общества и управляется их соединенным сходом. Мещане, купцы, торговцы – по боку, они не имеют права голоса. В результате здесь нет ни водопровода, ни электричества, ни мощения улиц; отсутствует даже собственная пожарная команда. Весной и осенью на улицах Троицкой слободы топкое болото, в котором вязнут и пеший, и конный. И всякому сброду живется здесь вполне вольготно. Домовладельцы обратились в управу, просили подключить слободу к электросети и пообещали установить у себя до двухсот лампочек. Но сход не поддержал ходатайства, и дело затормозилось.
Согласно задумке полицмейстера вчера ночью шестьдесят четыре конных стражника окружили слободу со стороны полей и создали «карусель», а по‑военному – подвижную завесу. То есть они парными пикетами ездили взад‑вперед, отлавливая тех, кто пытался убежать от облавы в поля. Часть всадников патрулировала полотно Уральско‑Рязанской железной дороги; они тоже поймали несколько нищебродов. А отряды городовых прочесывали улицы. Самое сложное было обыскать Михайловку – кварталы по ту сторону железки, вокруг Троицкого кладбища. Местность неустроенная, дикая, правят там мукомолы и босяки.
В целом облава дала очень скромный результат, подытожил Баулин. Попались люди с просроченными видами или вообще без документов. Этих после удостоверения личности пошлют к месту жительства этапным порядком. Двое были полиции известны – воры, отбывшие тюрьму, с запрещением проживать в губернском городе. Да еще вот Вовка Сморчок.
Задержанную шушеру уже собирались гнать для временного содержания в работный дом. Лыков остановил этап, приказал всем выстроиться в ряд и прошелся вдоль него, внимательно рассматривая задержанных. Потом взял одного парня за ворот и вытолкал из строя:
– Этого на допрос.
Губернский секретарь спросил шепотом:
– Почему его?
– Он чем‑то напуган.
– Так молодой, не обвык еще.
– Возможно, он из нашей четверки, – не понижая голоса, ответил статский советник. И у парня дрогнула щека…
– Видели? На допрос, немедля.
Задержанного повели наверх. Алексей Николаевич придержал начальника отделения и сообщил свои открытия. Услышав кличку атамана, сообщенную денщиком, Баулин разволновался:
– Точно Князь?
– Точно. И в папахе.
– Князь… Но который?
– У вас их много, что ли? – съязвил статский советник.
– Двое. Один липовый, второй другого фасону.
– Объяснитесь.
– Алексей Николаич, это надо с бумагами в руках. Давайте сейчас этого допросим, вдруг он с перепугу сознается. А после пойдем в картотеку, я вам про наших князей расскажу.
Парень, чернявый, с оспинами на щеках, стоял под лампой и щурился. Было видно, что он сильно нервничает. Статский советник с порога заорал:
– Где Князь?
– К‑какой князь, ваше благородие?
