Месяц за Рубиконом
– Второй отсек, большой экран, – сказал монах. Перед ним на столе лежала открытая книга: обычная, человеческая. Я присмотрелся – язык был незнакомый. Какой‑то скандинавский, похоже.
– А где жницы? – спросил Ана.
– Новенькие с Земли прибыли, встречают.
Поток курсантов шел волнами, то в один лагерь, то в другой. Видимо, настала очередь нашего принять свежую партию.
Мы прошли во второй отсек (их тут было с десяток). По пути увидели открытую дверь в первый, самый большой. Там суетились жницы. Транспортный экран светился серым светом, поверхность его искрилась – кто‑то прибывал. В помещении уже скопилось с десяток стражей и несколько жниц, они топтались, непроизвольно сбившись в кучку. Одна жница держала за плечо куколку – чернокожего мальчика лет десяти. Тот глянул на меня, я ободряюще кивнул. Куколка кивнула и отвернулась.
Не было тут никого знакомого и не будет.
Глава пятая
Переход через экран всегда одинаков. Что на Селену, в корабль Инсека, что на далекий Саельм, ощущения одни и те же – отсутствие всяких ощущений. Ты не теряешь сознания, не испытываешь ни боли, ни эйфории, ни головокружения. Будто вошел в серую занавесь – и вот уже чувствуешь на лице воздух чужого мира, а спиной еще остался в прежнем.
Вот как это сделано?
Я когда‑то боялся, что, проходя через экран, умираешь, а в другой точке возникает твоя копия. Это жутко. Может, ты и ощущаешь себя прежним, но ведь на самом деле такой же «ты» умер!
Но нельзя ведь умирать частями!
Значит, переход каким‑то образом сближает, стягивает между собой две точки пространства? И ты действительно шагаешь через световые года?
Бесполезно об этом думать. Земные физики, наверное, какое‑то объяснение себе нашли. Всякая там квантовая запутанность, нелинейность пространства и прочие умные термины.
Мне достаточно было того, что я оставался собой.
Первым в экран шагнул Ана.
Я за ним.
И едва не задержался на полушаге, одной ногой здесь, другой – там. Слишком уж все было неожиданно.
Никакого купола!
Вообще никакого здания.
Экран стоял на траве, закрепленный между двумя деревьями. Мы оказались в лесу – редком, светлом, почти земном. Нет, деревья, если присмотреться, были чужими: листья слишком толстые, кора ровненькая, все сучья торчат вверх. Даже зеленый цвет листьев имел какой‑то непривычный оттенок.
Но – деревья. И трава под ногами. И голубое небо. И желтое солнце привычных размеров.
День стоял по‑летнему теплый. Я непроизвольно расстегнул плащ. Ана с любопытством смотрел на меня.
– А где гарнизон? – спросил я. – Где строения?
– Тут нет строений, – ответил Ана. – Местные очень не любят замкнутые пространства, попытка поставить купол или построить дом вызывает бурную реакцию. Решили не обострять без необходимости.
Я осмотрелся.
Нет, лесок был не столь уж девственным. Я заметил какие‑то устройства, закрепленные на стволах деревьев – камеры? В траве кем‑то протоптаны тропинки. А вдали, за деревьями, тянулся высокий частокол, ограждающий эту часть леса.
– Значит, просто огородили участок? – спросил я. Ана кивнул. – Дождей тут не бывает?
– Бывают. Но зимы теплые и короткие.
– Ну… тогда еще ничего, – решил я. И замолчал – по тропинке к нам шла жница. Хотя нет, когда она приблизилась, я заметил белые глаза. На Земле таких называли хранителями, ни одно Гнездо без них не обходилось. Здесь их профиль немного менялся – коменданты. В нашем лагере тоже такая была.
Ана помахал коменданту рукой. Она приблизилась, внимательно осмотрела нас, особо сосредоточившись на мне.
– Старший страж Ана. Нахожусь с курсантом Максом в тренировочной миссии.
– Опять ты за свое, – сказала комендант с легким раздражением.
Я тем временем пытался найти местное Гнездо… ну, или как оно тут называется. Странно, знакомого присутствия не ощущалось!
– Ищешь Форт? – спросила комендант.
Понять было несложно. На Земле – Гнездо, на Саельме – Школа. А здесь уже Форт.
– Да.
– У нас его нет, – комендант покачала головой. – Лавли ощущают информационное поле.
– Могут перехватить информацию? – предположил я.
– Протестуют. Приняли решение не обострять, – комендант подошла вплотную. Я ощутил ее запах: характерный для жниц и хранителей, слишком многое мне напоминающий… – Какой профиль? Морф?
– Морф, – согласился я.
– Здесь тебе нечего делать, – с явным сожалением сказала комендант. – Мое имя Сэм.
– Саманта? – уточнил я.
Комендант растерянно мигнула.
– Какая разница? Да, когда‑то. Что ты знаешь о Шогаре?
– Ничего, – признался я.
– Ана, так нельзя, – укорила комендант. – Слушай внимательно, Макс. Поддержки Форта не будет, вся информация устная или из документов. Шогар – постиндустриальная планета, населенная генетически модифицированными существами милейшей внешности и безжалостной натуры. Как следует из данных Инсеков, более тысячи лет назад обитатели Шогара видоизменили свои тела и отказались от технологий и дальнейшего развития. Они обладают биологической волновой информационной сетью, напоминающей наши Гнезда и Форты. Интереса к пришельцам не испытывают, но очень любят убивать и мучать. Это их забавляет. Кстати, бедность биосферы объясняется просто – лавли уничтожили все живые формы, кроме минимума, необходимого для существования биоценоза. У них нет страха смерти, вероятнее всего, по причине переноса сознания из одной особи в другую. Они знают, что тотальный геноцид запрещен Высшими, а гибель нескольких процентов популяции их не пугает. Единственный интересующий их товар – музыка. Спутники на стационарной орбите стимулируют продукцию кристаллов, которые скупают Продавцы. По соглашению с Продавцами, у нас право отбора смыслов для Инсеков, остальное торгаши продают любителям горяченького.
Она замолчала. Потом вновь заговорила:
