Мир Аматорио. Неделимые

Раздается его голос, и мой пульс ускоряется. Я поворачиваюсь и смотрю на сцену. У микрофона стоит Кэш. Его волосы растрепаны, будто он проводил по ним рукой множество раз.

– Сегодня два человека, которых я чертовски люблю, поженились. И я обязан предупредить Кристи, что ее ждет в браке с тобой, – говорит Кэш, указывая на Десмонда.

Кэш переводит взгляд на Кристиану, и в его глазах появляется тепло. Мерзкое отвратительное чувство мгновенно расползается в груди шипящей змеей. Я знаю, что глупо ревновать Кэша к Кристиане, но все же не могу ничего с этим поделать. Он мало, кого впускал в свое сердце, особенно девушек.

– Начнем с того, что я немного обижен на тебя за то, что ты не устроил мальчишник, – продолжает Кэш и смотрит на Десмонда. – Но все мы знаем, почему ты отказался. Ты не хотел давать Кристи поводов для ревности. И кто‑то может сказать, что ты потерял свои яйца…

Среди мужской половины гостей раздаются смешки. Десмонд неодобрительно качает головой, словно чувствует подвох. Но к нему наклоняется Кристиана и что‑то шепчет, отчего Десмонд улыбается.

– Но на самом деле я горжусь тобой, брат, – признается Кэш. – Ты знаешь, чего хочешь и добиваешься своей цели. Ты борешься и никогда не отступаешь. Ты идешь до конца. Поэтому сейчас рядом с тобой сидит та, которая готова получить за тебя пулю.

Кэш замолкает и медленно обводит взглядом гостей.

– Держу пари, каждый, кто сегодня находится здесь, хоть один раз влюблялся. Но каждый ли из вас любил? – спрашивает он, его взгляд останавливается на мне. – Когда без нее каждый день становится гребаным адом. Ее невозможно забыть. Невозможно променять на что‑то другое, как бы ты не старался выбросить ее из головы и из сердца. Оно все равно бьется лишь для нее.

Кэш все еще не отрывает от меня взгляда, и я опускаю глаза. Больше не могу смотреть на него, не испытывая вины за свою ложь.

Когда я вновь смотрю на сцену, то вижу, как вдоль нее проходит официант. Кэш наклоняется к нему, чтобы взять с его подноса бокал. Я удивляюсь, как он еще стоит на ногах, учитывая, сколько алкоголя плещется в его крови.

– Я желаю каждому из вас, чтобы вы полюбили так, как мой брат любит Кристиану, – Кэш поднимает в воздух бокал с шампанским. – Навсегда и навеки.

Под аплодисменты Кэш залпом выпивает напиток. Затем подает знак одному из официантов, и огромный плоский экран, установленный на задней части сцены, загорается. Кэш отходит на край сцены и по пути достает из пиджака телефон. Похоже на, что он подключается к медиа‑системе, потому что заставка на экране сменяется видео. Кэш нажимает «воспроизвести», и из динамиков звучат первые аккорды «Let The World Born» Сhris Grey.

Первым кадром становится видео, где Десмонду на вид около четырех лет. Он гоняет по детскому автодрому на бамперной машине, изрисованной яркими языками пламени. Десмонд входит в поворот, но он слишком крутой, отчего маленький гонщик врезается в ограждение.

Кристиана смотрит на видео и подносит руку к губам. Ее глаза блестят от вида маленького серьезного Десмонда.

Видео сменяется другим, где Десмонду примерно десять лет. Он за рулем красной отполированной до блеска Cadillac дрифтует на подъездной дороге перед особняком Аматорио. Рядом с ним на пассажирском сиденье сидит Маркос с побледневшим лицом, глядя на это, гости посмеиваются.

После видео идут фотографии, которые перелистываются одна за другой. На каждой из них разные машины, а Десмонд выглядит старше и старше. Ему четырнадцать, шестнадцать, восемнадцать лет… Пока не появляется снимок, где Десмонд за рулем темно‑синего Mustang пересекает финишную черту. Клетчатый флаг развевается в воздухе, и я догадываюсь, что Десмонд пришел первым.

– Мой сын, – тихо произносит сидящий рядом со мной Маркос, и в его голосе чувствуется гордость.

Я продолжаю смотреть видео, смонтированное Кэшем. Сколько же моментов я пропустила.

Начинается припев песни, и под слова «Пусть весь мир сгорит ради тебя» уже повзрослевший Десмонд на видео выходит из гоночного бокса. Он снимает перчатку, демонстрируя на камеру кольцо на безымянном пальце.

Запись заканчивается, и на экране появляется фотография, где Десмонд и Кристиана в форме академии «Дирфилд» сидят рядом в школьном кафетерии. Десмонд заправляет за ухо прядь Кристиане, а она отвечает ему такой лучезарной улыбкой, что у меня предательски щиплет в глазах.

О такой любви можно только мечтать.

Фрэнк подает мне салфетку, и только сейчас я замечаю, как по моей щеке скатывается слеза. Я вытираю ее, пока Кэш возвращается к микрофону.

– Десмонд был влюблен в скорость и гонки. Он буквально дышал ими. Но три года назад Десмонд встретил Кристи, и его любовь к ней затмила все остальное, – говорит Кэш, и его голос становится хриплым. – Сегодня, наконец, настал тот день, когда мы стали одной семьей.

Раздаются аплодисменты, пока Кристиана сквозь слезы посылает Кэшу воздушный поцелуй. Десмонд одобрительно кивает. Кэш вновь переводит взгляд на меня, когда допивает остатки шампанского. После этого он уходит, но в последний момент замирает на краю сцены.

Его взгляд устремляется в мою сторону. Но Кэш смотрит не на меня, а на Фрэнка. На его губах появляется улыбка, от которой мне становится не по себе. Эта улыбка не предвещает ничего хорошего.

Слегка пошатываясь, Кэш возвращается к микрофону. Волнение оседает в моем животе свинцовой тяжестью.

Что Кэш задумал?

– Я рассказал вам о любви моего брата, но не рассказал о своей, – говорит он. – Я люблю ее с детства. Но в один момент все просрал. Ее любовь, ее доверие… – эти слова приводят его в ярость. – Черт возьми, вчера у нас была свадьба. Она клялась мне, что будет со мной до конца. А сегодня, блять, говорит, что не любит меня…

– Десмонд, сделай что‑нибудь со своим братом! – выкрикивает один из гостей со своего места. – Он несет пьяный бред…

– В последний раз предупреждаю: заткнись или свали на хрен! – рявкает на него Кэш.

Я прикладываю руку ко лбу, мысленно умоляя Кэша заткнуться.

– На чем я остановился? Ах, да… – Кэш вынимает из пиджака документы, свернутые самым небрежным образом, которым только можно представить. – Ее папаша требует, чтобы я согласился на развод.

Фрэнк сводит брови и сужает глаза, и в целом выглядит так, будто едва себя сдерживает, чтобы не достать пистолет. Я искренне верю, что он им не воспользуется.

– Смотри в оба, – Кэш указывает на Фрэнка. – Ты же хотел, чтобы я их подписал. Сейчас самый подходящий момент, чтобы это сделать.

Взгляды всех гостей перемещаются в нашу сторону. Я чувствую себя так, словно меня поместили в клетку и выставили на всеобщее обозрение.

Между тем, Кэш достает ручку и раскрывает документы. Я понимаю, что будет дальше, и в сердце вспыхивает боль.

До этого момента думала, что буду готова. Но на самом деле принять это оказывается гораздо сложнее. Знаю, что сама поставила точку и солгала Кэшу о том, что его не люблю. Но не могу смотреть, как он собирается оставить подпись.

Все действительно кончено.